Притягательность тьмы за последней строкой

В который раз обсуждались разные методы написания книг – ефремовский, когда автору изначально видится последняя строка ещё ненаписанного произведения и лемовский, когда сначала ни автору, ни Кельвину неизвестно, почему станция "Солярис" безлюдна, почему Сарториус прячется за запертой дверью и кого боится и что вообще происходит.

Эта разница писательских методов вплотную примыкает также к обсуждаемой теме авторской воли и феномену фанфиков и свободных продолжений.

Вот снова после этих обсуждений, когда все остались при своём мнении, возникло желание в который раз перечитать статью Ивана Ефремова "На пути к роману "Туманность Андромеды" и аргументировать свою позицию ссылками на цитаты из Ефремова, даже споря с ним.

Но Ефремова всегда приятно читать и неожиданно – взгляд зацепился за фразы мимо которых раньше пробегал не задерживаясь.

Но по порядку.

Сначала Ефремов рассказывает с чего начинались первые строки будущей "Туманности Андромеды", со зрительного образа покинутого мёртвого звездолёта на мрачной ночной планете:

<< Однажды я почти воочию "увидел" вдруг мертвый, покинутый людьми звездолет, эту маленькую земную песчинку, на чужой далекой планете Тьмы, перед глазами проплыли зловещие силуэты медуз, на миг, как бы выхваченная из мрака, взметнулась крестообразная тень того Нечто, которое чуть было не погубило отважную астролетчицу Низу Крит… "Фильм", таким образом, неожиданно для меня начался с середины, но эти первые, самые яркие кадры дали дальнейший толчок фантазии, работа сдвинулась с места.

    Все эпизоды, связанные с пребыванием астронавтов на планете Тьмы, я видел настолько отчетливо, что по временам не успевал записывать. Писалось большими "кусками" по 8—10 страниц. И после этого я не уставал, а, наоборот, испытывал огромное удовлетворение, приток свежих сил. Зато "связки", то есть переходы между отдельными фрагментами, или, как говорят кинематографисты, "монтажными кусками", давались мне с колоссальным трудом. Так, чтобы написать небольшую "связку" — перебросить действие от башенки, в которой звездоплаватели выслеживают смертоносных медуз, к спирало-диску, залетевшему на эту планету-ловушку с другой галактики, мне потребовался целый день!  >>

То есть из этого рассказа авторская воля предельно ясна и замысел сюжета картины как будто однозначен.

Но именно как будто!

Наверное для первого поколения читателей "Туманности Андромеды" так и было и у людей возможно не возникало никаких сомнений и других интерпретаций сюжета изображенной картины под светом Железной звезды.

Но второе поколение читателей уже читали одновременно, вместе или раньше "Туманности Андромеды "," Неукротимую планету" Гарри Гаррисона, экологическую фантастику Григория Тёмкина "Звёздный егерь", "Кораллы Кайо-Бланко", "Двадцать шестой сезон", Евгения Гуляковского "Сезон туманов", "Симбиоз" Владимира Рыбина и другие повести и рассказы советских фантастов попросту отвергавших ранний предыдущий подход жестянщиков–коммунаров: "ударим планетарными", "устроим королевскую загонную охоту на краулерах за пиявками" и "убьём декабра"!

И неожиданно вопреки авторской воле Ефремова спустя всего двадцать–тридцать лет от написания автором строк про покинутый мёртвый звездолёт на темной планете, следующему поколению читателей виделось другое: прорванный "Периметр", опрокинутые и сожженые краулеры, поваленные и разбитые лихтеры-контейнеровозы на стартовом поле, а вокруг джунгли кишащие вооруженными бластерами и излучателями антиматерии синглитами.

Прямые аналогии с электрическими заграждениями между "Тантрой" с" Парусом" и "Периметром" жестянщиков пиррян были также  очевидны, как и между астролетчиками ЭВК Земли, где даже были истреблены опасные акулы, так и предками чуть было не написал - тормансиан, и предками пиррян – "эти горожане с Сетани даже дождя боятся!"

В общем, опиши Стругацкие высадку "Таймыра" или Хиуса на планете тьмы Железной звезды – история была бы более увлекательная и крутая, но с таким же коротким прологом с покинутым мёртвым звездолётом и странным непонятным непослушным Малышом.

Недавно довелось ознакомиться с пособием А.Б.Есина "Принципы и приемы анализа литературного произведения", позабавившим утверждением, что Пушкин "закончил" "Евгения Онегина" полностью исключив возможность спрашивать: "А что было дальше и вышел бы Онегин на Дворцовую площадь в 1825 году?", что якобы бессмысленно.

Литераторы, литературоведы!

Хардкоры, хардквелы, жестянщики..

"Буквы и Воли" на вас нет..

А у нас есть история развития литературы и фантастики больше полувека и голосовой набор.

Вышел бы Онегин из "Тантры" без скафандра, если бы не предупреждение Эрга Ноора о возможности наличия опасных микроорганизмов, нас не очень интересует, а вот логическое развитие сюжета Малыша на планете тьмы Железной звезды весьма и весьма привлекает!

Привлекшие внимание заново фразы в статье Ефремова:

<< Пришлось ввести в число действующих лиц историка — юную Веду Конг — и с ее помощью время от времени совершать путешествия в прошлое. >>

<< Образ Веды — юного историка — помог мне и как-то естественнее, свободнее провести в романе мысль, тоже отчасти связанную с историей, с прошлым, но которую я считал закономерной для будущего общества, — мысль, что культура его сделается более эмоциональной, чем-то напоминающей культуру эллинов. >>

"Юная Веда Конг" минимум пятнадцать лет ждавшая возвращения из тридцать седьмой звёздной экспедиции Эрга Ноора?

Со скольких же лет она ждала?

И <<Впрочем, мне все же хотелось досказать главную мысль до конца — она не давала мне успокоиться, — и я написал, "не переводя дыхания", рассказ "Сердце Змеи", в котором впервые встречаются звездолеты двух разных галактик. >>

"Разных галактик"?!

<< Мысль о контакте между жителями Земли и обитателями других миров — идею "Великого Кольца" — я считаю здесь главной. Это то, что больше всего занимало меня в книге. Вот почему, кстати, я и не стал писать продолжение "Туманности Андромеды", хотя многие читатели просили об этом. Я уже сказал то, ради чего и была написана сама вещь. Конечно, чисто сюжетно ее можно было продолжить: рассказать, например, о дальнейшей судьбе космической экспедиции, которая покидает Землю в самом конце романа. Но для меня это было бы уже не так интересно. Я люблю в книге главную мысль, основную, ведущую ее идею. >>

Сие проявление авторской воли навевает грусть и печаль, что ещё можно сказать!

<< Правда, в самой "Туманности Андромеды" непосредственный контакт людей Земли с иными галактиками является еще как бы задачей будущего, весьма отдаленной целью, к которой стремятся ее герои. Но мечта об этом присутствует в романе, создает простор для устремлений героев. >>

Какая печаль!

Правда только для тех, кто тратил силы и время доказывая ошибку Ефремова со фторной биохимией и настолько редким во Вселенной фтором, что возникновение фторной планеты исключено.

А тут Ефремов такую анамезонную мину подложил..

Фторяне-то не только не из нашего района, но и не из нашей Галактики!

Впрочем, это вполне можно обсудить отдельно, если конечно есть в наличии воля перешагнуть через последнюю строчку и увидеть за ней, что дальше.