Субботний отрывок #7

Когда Тетсуи-сенсей вошёл в кабинет Ямамото Изуми, тот сидел за рабочим столом, корпя над бумагами, хотя оставался всего час до полуночи.

– Конбан-ва, Изуми-сама, – обратился наставник дочери к нанимателю, как к старшему, хотя по возрасту превосходил его на добрый десяток лет.

– Кобан-ва, Тетсуи-сенсей, – вернул любезность граф, подняв голову от документов, – Что нового?

– Как я и предполагал, новый спарринг-партнёр хорошо подходит Вашей уважаемой дочери, – голос японца был по обыкновению ровный, словно он зачитывал с листа бизнес-дайджест – Она может работать с ним в полную силу.

– Это парень? – с усталостью в голосе спросил родитель. День выдался нелёгкий, как и многие до этого. Или это груз в полсотни лет за плечами даёт о себе знать?

– Как я уже извещал Вас ранее, – пожилой преподаватель совершил небольшой поклон в знак уважения, – Изуми-сан очень сильна, другие девушки не могут составить ей достойную конкуренцию. А я хотел бы избежать тяжёлых травм и летальных исходов при обучении. То, что среди ребят юношеской группы для неё нашёлся достойный соперник, можно считать везением. Выставлять же её против взрослых противоречит традициям.

Ямамото кивком головы показал, что принял информацию и согласен:

– Что за парень? – спросил он равнодушно.

– Николай Пауэр, – озвучил имя наставник и заметил, как собеседник слегка вздрогнул, а его будто стало каменным, скрывая какие-то эмоции, – Ровесник Вашей дочери.

– Силён? – в голосе графа послышались нервозные нотки.

– Пауэр-кун показал себя способным, но в то же время, внимательным к противнику учеником. Можно быть уверенным – в поединках он не будет поддаваться, но и не причинит ей вреда.

Однако, язык тела даймё, каковым воспринимал Тетсуи-сенсей своего нанимателя, выдавал обеспокоенность.

Дальнейший разговор не ладился, граф явно пребывал в своих мыслях, поэтому преподаватель восточных единоборств учтиво поклонился и вышел из кабинета.

– Пауэр-кун… – мрачно повторил Ямамото имя, которое назвал наставник его дочери, когда остался один.

Лет семь назад он возлагал на мальца большие надежды. Можно сказать, они с Флóрианом готовили надёжное будущее для обеих семей, Изуми и Пауэров. Несмотря на возникшую неловкость при первом знакомстве, Такао и Николай явно подружились. Мальчишка вёл себя, как заботливый и обходительный джентльмен. Опасения по поводу дочери оказались напрасными – она не своевольничала и показывала себя самой образцовой молодой леди.

И вот, летом 2057 года, когда Такао и Николай закончили третий класс, все планы полетели в пропасть. Да ещё какую!..

Обуреваемый воспоминаниями, граф Изуми тяжело поднялся, прошел к высокому книжному шкафу со стеклянными дверями, достал оттуда непочатую бутылку спиртного и стакан.

Вернувшись обратно за стол и упав в кресло, он поставил выпивку перед собой и угрюмо уставился на неё. Сколько раз за последние пять лет Ямамото совершал эти действия, он уже не помнил. Граф чаще всего сдерживался и после долгого молчания убирал бутылку обратно в шкаф. Но иногда всё-таки срывался, а наутро мучился от последствий возлияния. И с горечью осознавал, что в очередной раз навредил своему, и так не очень хорошему здоровью, а самое обидное, что алкоголем ничего не исправить. Его супруга знала, что ни удержать мужа, ни чем-либо помочь ему она не в силах.

Потому, что никто не может помочь мужчине, погрязшему в самокопаниях.

Ямамото Изуми не мучило чувство вины – он не совершил ничего дурного. Но и хорошего тоже, как возражал он сам себе.

Тем летом исчезли сразу и Флóриан и Николай. Пауэр-старший – во время поездки на Западный Рубеж. Его сына в конце лета объявили без вести пропавшим вместе с полусотней таких же, как Николай, ребят из благородных семейств, проходивших летнее обучение в тренировочных лагерях на юго-западе страны. Вместо штатных специалистов расследования по обоим случаям вела личная канцелярия Его Императорского Высочества, Князя-Императора. Это вызвало очень много вопросов в кругах благородных семейств, но никто не решился озвучивать их в присутственных местах.

Флóриана Пауэра и ещё десяток благородных фамилий, в основном, с Западного Рубежа, обвинили в государственной измене. По странному стечению обстоятельств, главы этих семейств также исчезли. Имущество родóв было конфисковано и передано в Имперскую Казну. Остальные члены семей были лишены титулов и дворянского достоинства.

Как ни пытался, Ямамото не смог отыскать “концы” этой истории. Помогать супруге и дочери Пауэров в открытую означало навлечь гнев Имератора и на свою семью.

И вдруг, после пятилетнего отсутствия, сын Флóриана вернулся!

«Может быть, это какой-то другой Пауэр?» – грешным делом подумал граф Изуми, и тут ему в голову пришла почти сумасбродная идея. Он приподнялся из кресла и потянулся к лежащему на столе телефону. Неловко двинув рукой, Ямамото толкнул бутылку, та опрокинулась набок и покатилась по поверхности стола, а затем со стуком упала на деревянный пол. Изуми поморщился от резкого звука, но продолжил набирать номер.

– Анри! – рявкнул он, когда в трубке раздался звук, подтверждающий соединение.

– Ночер, Изуми-сан, чего не спишь? – ответил сонный начальник полиции Столицы, барон Андрей Тэда. Друзей он просил называть его на французский манер – “Анри”.

Граф глянул на часы:

– Опять засиделся. Извини, что беспокою так поздно. Сейчас поговорим и пойду.

На другом конце линии связи Тэда покачал головой – он знал, что Изуми запретил слугам и супруге “гнать его в постель”, пока тот работает, а вслух спросил:

– Чего хотел-то?

Ямамото прокашлялся:

– Ты в курсе, что Пауэр-младший объявился? – прямо спросил он. Прослушки можно было не бояться – сигналы этой линии были специально зашифрованы.

– С прошлой осени, – предвосхитил следующий вопрос полицейский.

– Мог бы и мне сообщить, – проворчал граф, – Ты точно уверен, что это сын Флóриана?

...