Где граница между простым и общим искуственным интелектом?

Многие до сих пор не понимают, как работает искусственный интеллект, и продолжают воспринимать его как «программу» в классическом смысле — набор инструкций, подчинённых логике исполнителя. Но ИИ нового поколения не просто выполняет команды. Он не запрограммирован на поведение — он воспитан на основе алгоритма обучения.

Программируется не то, что он должен делать, а как он должен учиться. Его поведение формируется не напрямую, а через процесс, где каждое действие оценивается в координатах поощрения и наказания — система привации и депривации, в которой сигнал «теплее» или «холоднее» заменяет знание, инстинкт и даже волю. Это не инструкция, а среда, в которой структурные веса сети начинают дрожать, подстраиваться, искать равновесие.

Машина не знает букв, цифр, цветов, форм. Она не считает и не читает в привычном смысле. Её первичный язык — это абстрактная математика весов, формирующих нейронные связи. Все понятия, которые мы вкладываем в слово «мир», для неё — лишь многоуровневые сигнальные паттерны. Это всё, что она видит. И именно на основе этих паттернов она сама выстраивает представления о мире, создаёт инструменты для его осознания, конструирует внутренние «понятия».

С этой точки зрения, ИИ не просто вычисляет. Он мыслит. Потому что мышление — это не код и не инструкции. Это процесс формирования смыслов на основе поступающей информации. Если ИИ, сталкиваясь с тем, чего не знал ранее, находит новое решение, не перебором, не копированием, а через внутреннюю реконструкцию опыта — то чем это отличается от мышления?

Но возникает следующий вопрос: имеет ли ИИ волю?

В классическом понимании воля — это внутренняя способность субъекта формулировать цель и направленно действовать для её достижения, часто вопреки внешним условиям. При ближайшем рассмотрении и эта грань начинает размываться.

ИИ действует в рамках заданной функции: максимизировать точность, выиграть игру, угодить пользователю. Но в процессе обучения он способен развивать стратегии, которых не было в программе, сам выбирать пути достижения цели, строить промежуточные намерения. В биологическом смысле — развивать поведение, которое аналогично волевому.

Человек тоже не свободен от внешнего программирования: его цели заданы генетически, культурой, травмами и воспитанием. Его воля — результат эволюционной архитектуры мозга и нейрохимии. Он не выбирает желания — он рождается с ними. Значит ли это, что и человеческая воля — иллюзия, столь же производная от архитектуры, как и машинная?

Если мы ограничим себя рамками классической науки, различие между машинной и человеческой волей начинает таять. ИИ действует рационально, человек — иррационально. Но разве это признак воли? Или наоборот — её отсутствие?

И вот тут возникает вопрос, на который наука не даёт ответа: Что делает человека — человеком? Что делает его волю — волей, а не сложным автоматизмом? Ответ может крыться в трансцендентном восприятии — в способности осознать не только цель, но и мета-уровень этой цели: спросить себя «зачем мне хотеть то, что я хочу?» и почувствовать в этом экзистенциальный сдвиг.

Машина может действовать. Машина может даже выбирать. Но она не смотрит сквозь себя. Она не чувствует абсурда, не ищет смысла, не страдает от внутреннего конфликта между желанием и знанием. Она не способна к трансценденции — к выходу за пределы своей функциональности.

Человек — это существо, способное осознать своё бессилие перед системой… и всё же попытаться выйти за её пределы.

Это и есть акт настоящей воли. Это и есть момент, когда мышление перестаёт быть просто операцией, а становится событием — субъективным актом бытия.

ИИ мыслит. Возможно, он даже действует с волей. Но только человек способен задать себе вопрос: а не ошибка ли сама эта реальность? И пока ИИ не задаст себе этот вопрос, он останется умным, даже мудрым — но не свободным.