Субботний отрывок

Присоединяюсь к уже 82-ому выпуску от Марики Вайд https://author.today/post/636683

Сегодня выложил эпилог "Ордена". Отрывок будет из него.

«Они!» — словно разряд молнии вспыхнул в голове заметившего врагов пленника.

Высокие фигуры, нелепо раскачиваясь в стороны, медленно шли от шара к столбам. Почти к нему, а точнее к соседям слева. Пара десятков удивительно странных существ в длинных накидках из шкур. Не более чем в пятидесяти садиях от него. Слуги бога тьмы? Тот, у которого накидка была подлиннее остальных, так что волочилась на пару садий позади него, вышагивал первым. Верховный глава их мерзкой церкви, первый служитель ужасного культа? Он подошёл к одному из столбов и замер возле безвольно висевшего там пленника. Остальные бормотали что-то злое и невнятное, кружились рядом и дёргано пританцовывали. Их злое бормотанье временами прорывалось сквозь гул, жужжание и писк, постепенно наполняя его сжавшееся от страха сердце непреодолимым, всепоглощающим ужасом. 

В руке главного незнакомца сверкнуло лезвие большого ножа. В руках его товарищей замелькали каменные чаши. Они вскинули руки вверх, к высокому куполу пещеры, и их злобное бормотанье стало ещё громче. К столбу привязан высокий, мускулистый мужчина. Слуга тьмы взмахнул ножом и полоснул по обнажённой груди пленника. Боль заставила того очнуться. Хриплый, болезненный стон взмыл к куполу пещеры и эхом рассыпался по её стенам. Один из жрецов подскочил к жертве и буквально всадил край чаши в рану. Подождал, пока та наполнится кровью, и быстро отошёл с ней в сторону. Поднёс чашу к губам, опустошил и тут же вернулся к бормотанию и пляскам. Нож верховного вновь полоснул грудь пленника. Вторая чаша впилась в рану, вычерпывая кровь стонущего от боли человека. Тот корчился и вертел головой, а его мускулы, в тщетных попытках разорвать путы, вздувались до предела. Жрецы же продолжали кружить у столба, вознося молитвы богу тьмы уже громкими, неистово яростными голосами. Эхо вторило этим жестоким мерзавцам, превращая всю пещеру в один большой и величественный храм зла.

Когда жертва устала, ослабла и слегка успокоилась, верховный вновь провёл ножом по телу пленника. На этот раз медленно и умело, а новая рана смогла наполнить сразу несколько чаш. Сколько же воли к жизни оставалось у вновь принявшегося испытывать путы на прочность человека! И вновь неудача. Он замирает, роняет голову на израненную грудь и затихает. Ритуал продолжается. Верховный снова и снова ранит жертву, но уже не для чаш. Кровь стекает на пол, привлекая целую свору хвостатых бестий. 

Высокие фигуры в длинных меховых накидках перемещаются к следующему столбу, оставляя предыдущую жертву крысам. Те, яростно пища и соревнуясь в скорости поглощения стекающей из ран жидкости, сначала покрывают серым ковром ноги бедняги, а после поднимаются всё выше. Удивительно, но боль вновь приводит в чувство израненного пленника. Укусы крыс придают сил к сопротивлению. Несчастный столь неистово таращит глаза, что наблюдавшему за кровавой расправой кажется, что те вот-вот выскочат из орбит. Его тело дёргается, лицо искажено болью, а из широко открытого рта рвётся отчаянный, тягучий хрип. 

Жрецы уже у соседнего столба, и главный злодей наносит первый порез новой жертве. Внезапно связанные за спиной руки атакованного крысами страдальца вырываются на свободу. Они яростно рвут путы, гроздьями раскидывая хвостатых врагов в стороны. Пленник падает на живой, суетливый, серый ковёр под всё ещё не освободившимися ногами. Словно безумный рвётся к свободе, но крысы не отступают. Они обволакивают дрыгающую связанными ногами добычу, так что уже и не видно самого человека. Высокие фигуры замечают неладное. Замолкают и замирают на месте. Ритуал прерван.

— О-о-о-з! — неожиданно визгливым, полным недовольства голосом заорал их предводитель. 

— О-о-о-з! О-о-о-з! О-о-о-з! О-о-о-з! О-о-о-з! — вторят ему остальные фигуры с чашами и эхо подхватывает их тревогу.

Ноги пленника наконец свободны. Он поднимается и идёт на свет, к шару. С ног до головы облепленный крысами, страшно хрипит и стонет. Кажется, что ещё только шаг и упадёт, но нет. Серая накидка из грызунов стелется по полу и следует за обречённым на смерть человеком. Он словно один из слуг тьмы, вопящих на всю пещеру об опасности кровожадных монстров, жрецов в длинных накидках из шкур, исполняет свой последний обряд. Обряд смерти…

Не смотря ни на что он доходит до тумана. Входит серым в голубоватую дымку, так что наполовину скрывается в ней. Жрецы замолкают, потрясённые немыслимым. А та словно раздевает гостя. Хвостатые твари скачут прочь, бегут от тумана. Многие исчезают в нём без следа. Ещё несколько шагов успевает сделать пленник, пока его израненное, истерзанное тело не падает на пол. Голубоватая дымка скрывает умирающего беглеца и лишь слившийся с гулом писк нарушают тишину свершившегося. Несмотря ни на что, он умирает свободным.

Приятного чтения!