О московских киприотах и настоящих чудесах

В огромном городе можно не только потеряться и потерять, но и найти — всё, что угодно. Почти наверняка — приключения на любую точку G. Случайно — сперва не нужную, но в момент покупки сразу же ставшую любимой синюю рубашку. А ещё — новый взгляд на привычную перспективу. Или светлую улыбку, подаренную тебе незнакомцем. А то и маленькое чудо или повод для смеха.

Впрочем, достоверности ради следует заметить, что в данном случае повод нашёлся сам.

Этот день был наполнен солнцем и тем особым душевным теплом, что рождается и прирастает лишь в компании друзей, с которыми можно отправиться и в тихие неширокие улочки старой двухэтажной Москвы, и к чёрту на кулички. Финальная точка нашего затяжного пешего путешествия предполагалась на Тверской в уютной кофейне. Именно туда мы продвигались, болтая и смеясь, и до вожделенных дверей оставалось не более десяти шагов, когда...

О, это пресловутое «когда», как правило, предполагающее интригу! Но нет-нет-нет, увы и ах, а также прочие приличествующие случаю возгласы сожаления — на этот раз проказливые бесенята, состоящие в штате департамента случайных связей, уготовили всего лишь интрижку. Однако бдительный ангел-хранитель простёр надо мной свои белые крыла, едва уловимо пахнущие химчисткой, и... «Поменьше пафоса, автор!» — уже вопит мой внутренний цензор, и с ним сложно не согласиться. Опустите же скрученные в трубочку газеты, ещё не остывшие от праведного гнева тапочки и прочий карательный реквизит, я осознала, прониклась и обещаю исправиться.

Дело было так. Я глазела по сторонам в поисках неожиданных ракурсов, типажей и видов, поэтому прозевала момент его появления. Однако некоторые источники утверждают: прежде чем отделиться от стены и двинуться нам наперерез пружинящей тигриной походкой, он взмахнул густой иссиня-чёрной гривой и в его миндалевидных очах полыхнул тёмный огонь. Полагаю, привирают, но это простительно романтичным девушкам. «Ого, — подумала я, когда он попал в фокус моего рассеянного взгляда, — какой фактурный зверь, и двигается... опасно...». Правда, мысли мои тут же переключились на что-то другое, поскольку поводов было в избытке. От настойчивого предложения остановиться на минутку, чтобы остаться на всю жизнь, я беспечно отмахнулась и просочилась вслед за подругами в пахнущий свежесваренным кофе и выпечкой зал кофейни.

Ах, эти женские кофейно-чайные посиделки, где в ожидании заказа можно успеть изящно посплетничать, посетовать на судьбу, перемыть кости подлым изменщикам и нежно любимым негодяям, а также получить щедрую порцию искреннего сочувствия и бескорыстного внимания — той самой формы созидательной любви, которую способны дать только женщины.

Стоит ли удивляться, что окунувшись в атмосферу приятия и живого участия, я не обращала внимания на призывные жгучие взгляды и прочие стандартные знаки, коими усиленно осыпал меня на глазах звереющий мачо, оккупировавший соседний столик. Решив, что позолоченная рыбка голодна не настолько, чтобы бросаться на голый крючок, корсар решил пойти на беспрецедентный захват. В качестве абордажных крюков были последовательно задействованы смартфон размером с маленький телевизор, паспорт гражданина Кипра, несколько невразумительных названий строительных компаний, надо полагать, почти принадлежащих нашему пирату, и, в качестве последнего бронебойного аргумента, упоминание о собственной квартире на Тверской («... в двух шагах отсюда, пойдёмте со мной, не пожалеете...»).

И вправду, не пожалела — поскольку не пошла. Наивная чукотская девушка, я полагала, что упоминания о двух детях, у которых по логике процесса имеется любящий отец, в наше время вполне достаточно, чтобы спугнуть полыхающего от страсти ловеласа. Но нет, горячее киприотское сердце уже достигло такого размера, что с лёгкостью было готово принять в себя не только моих милых крошек, но и куда более отдалённую родню до четвёртого колена включительно. Корсар распалялся, бил копытом по терракотовой напольной плитке и пускал обжигающий дым через левую ноздрю. Кольцо блокады сжималось. Я понемногу зверела и освежала в памяти могучий русский матерный. Роль невинной нимфы, трепещущей в ожидании воздетого безжалостным сатиром фалл меча, начала порядком тяготить. 

Но тут как в сказке скрипнула дверь лучом света в быстро темнеющем царстве явился интеллигентный, но спортивно сложенный юноша в униформе охранника. 

Киприот понял: возможно, будут бить, и сразу же потребовал адвоката, переводчика и меню. Юноша вежливо, но твердо отклонил все пожелания высокого гостя, однако взамен в качестве моральной компенсации предложил вызвать полицейских с нежными и чуткими руками. Пламенный сын Кипра взмахнул гривой и отказался, но уйти молча не позволяла фамильная гордость. 

Голосом, полным коррозийного металла, мне было доведено до сведения, что я (девушка) плохо воспитана, не умею себя вести, следовательно, не достойна счастья в лице такого двухкомнатного человека с московской пропиской, и вообще — полная дурочка! Выдав гневную тираду, мужчина не моей мечты прошествовал к выходу, из последних сил держа в руках себя и ущемлённое самолюбие. 

Я не видела, хлопнул ли он дверью на прощание, поскольку нагло, невоспитанно, до сладких слёз хохотала, прикрывшись книжкой меню.

За соседним столиком сидела пара, на которую я смотрела весь остаток вечера. Никогда нельзя забывать, что чудеса возможны, и я видела одно из них. Он был очень похож на тебя, она — на меня, и всё у них только начиналось. И всё у них начиналось правильно и, значит, будет хорошо. Я знаю

.