Граждане, не бегите по эскалатору!

ГРАЖДАНЕ, НЕ БЕГИТЕ ПО ЭСКАЛАТОРУ!

1 мая в России – это Праздник весны и труда. 

И если с весной все понятно, то с трудом дело обстоит немного иначе. 

Напомню, что чрезвычайно долгое время – и в Древнем мире, и в Античности, и в Средневековье – производительный (физический) труд считался проклятием. Он был принадлежностью исключительно низших сословий. Человек высокого социального статуса мог заниматься политикой, искусством или войной, но ни в коем случае не ремесленным или крестьянским трудом. Римские патриции носили тоги – складки одежды свободно спадали с рук, работать в таком одеянии было нельзя. Сановники в Древнем Китае отращивали ногти невероятной длины, также чтоб показать: они свободны от унизительного физического труда. У средневекового европейского рыцаря даже при отсутствии всяких доходов мысли не было самому налечь на соху – для него это значило бы потерять честь и достоинство. 

Нравственный смысл труду придала только протестантская Реформация: труд в протестантских культурах был приравнен к молитве, к деятельности, способствующей спасению нетленной души. Он стал смыслом жизни для протестантов, одной из самых высоких бытийных ценностей. В результате интенсивность труда возросла и протестантские страны начали обгонять католические по темпам развития. 

Окончательно труд был оправдан классической демократией. Со второй половины ХХ века аксиомой стало считаться, что любой труд почетен и любой человек, квалифицированно выполняющий свою работу, достоит признания и уважения. Подобными речениями политики привлекали голоса «простого народа». 

Однако, несмотря на тотальную индоктринацию, характерную не только для СССР, но и для Запада, уже тогда осознавался неоспоримый факт: разные виды труда имеют разный социальный престиж. Труд профессора на этой шкале стоит выше, чем труд экскаваторщика, пусть даже экскаваторщик зарабатывает больше профессора. 

А сейчас, в связи с разворачивающейся роботизацией, проступает сквозь повестку дня еще один факт: есть виды труда, которые как бы не предназначены человеку. И занимается он данным трудом не потому, что имеет к этому склонность, а сугубо вынужденно, в силу обстоятельств рождения, воспитания и образования. 

Вряд ли экскаваторщик так уж любит свой экскаватор, и вряд ли кассирша обожает свою кассу, за которой проводит целый рабочий день, и вряд ли офисный хомячок боготворит свою фирму, где сидит, уткнувшись носом в компьютер. 

Что бы там ни говорили политики, но такой труд по-прежнему остается проклятием. Более того, он формирует определенный тип человека – социально послушного, встроенного как мелкий винтик в государственную механику. И, соответственно, такой человек не хочет будущего, он хочет лишь слегка улучшенного настоящего, а потому выступает против любых перемен. 

Фактически он всегда голосует за прошлое. 

Вот вопрос, который, на мой взгляд, станет принципиальным уже в ближайшие десятилетия. 

Вот от чего зависит конкретная картина грядущего. 

Вопрос о предназначении человека. 

Об освобождении его от нивелирующих форм труда. 

Я в данном случае не берусь судить, для чего человек предназначен. 

Это пусть каждый решает сам. 

Но мне кажется, что он уж точно не предназначен, для того чтобы, глядя на однообразно едущие вниз ступеньки, время от времени возвещать:

- Граждане, не бегите по эскалатору!