Обнаружил, что начал новую главу

Ага, так тоже бывает. Пишешь ты, пишешь -- и вдруг обнаруживаешь, что строчишь уже шестой десяток килознаков единым массивом, не поделив на главы.

Пришлось делить. Правда, поделилось плохо. 52К так и остались единой главой.

А вот это стало началом следующей. Просто хочу показать.

«О господи! Мало мне Брид, мало славянина, так теперь еще и туземец!»

Примерно с такими мыслями Фиона оставила своего нового знакомого сидеть у стены и осторожно, ощупывая перед собой дорогу ногой, двинулась прочь от сарая – туда, где ее должна была дожидаться несчастная, измученная недавними приключениями Брид.

Будь у Фионы возможность – она неслась бы сейчас к подруге сломя голову. Но в темноте особо не побегаешь – особенно среди рытвин и крупных камней. А о том, чтобы подсветить себе дорогу, она не смела и думать.

Вообще-то в кошеле, привязанном к ее поясу, лежало огниво. Обычный набор думнонских рудознатцев и шахтеров: кусок «золота дураков», похожее на коровий рогатый лоб железное кресало и комок сушеного мха. Но поджигать им все равно было нечего. Фонарь Фиона оставила близняшкам, а для факела у нее не было ни смолы, ни даже подходящей палки. А самое главное: сейчас в темноте Фиона чувствовала себя увереннее, чем при свете. По крайней мере, она не видела разбойников – а значит, те ее, скорее всего, тоже не замечали.

Вот только темнота на сей раз оказалась коварной. Может быть, она и в самом деле укрыла Фиону от непрошеных глаз – но и подвела тоже. Слабого света звезд хватало лишь на то, чтобы различать смутные очертания разбросанных по земле камней – да и то не всех, а только самых светлых. Кусты, деревья, очертания окрестных холмов и даже вымощенная серым песчаником дорога – всё словно растворилось в ночи. Обойдя несколько крупных валунов и пару раз споткнувшись о рытвины, Фиона сама не заметила, как сбилась с пути. Спохватилась она, лишь когда обнаружила, что огонек Булгарской башни горит теперь не по ее правую руку, а точно впереди.

Охнув, Фиона поспешно свернула влево и прибавила шаг. Теперь она уже не думала ни о ямах, ни о валунах, а шла напролом. «Два... четыре... шесть... восемь... – машинально считала она шаги, сминая подошвами упругие стебельки пряно пахнущей южной травы. – Двадцать... двадцать четыре... тридцать два... Ну где же эта Брид, в конце концов?!»

Вообще-то геометрию в Университете будущим инженерам преподавали. Более того, Фиона считала ее чуть ли не самым любимым своим предметом. И, конечно, при других обстоятельствах она легко поняла бы свою ошибку. Но сейчас мысли у нее путались. И Фиона растерянно остановилась.

– Брид!.. – неуверенно позвала она. – Ты где?

Но никто не отозвался на ее голос, лишь где-то вдалеке пару раз жалобно вскрикнула ночная птица: «Сплю-у-у! Сплю-у-у!»

– Брид! – позвала Фиона чуть громче – и тут же испуганно прикрыла себе рот ладонью. А вдруг вместо Брид сейчас ей откликнется кто-нибудь из разбойников!

Как ни странно, она всё еще удерживала в памяти, что по меньшей мере двоих из нападавших уже утихомирили: одного – славянин, другого – Брид. Но сколько разбойников еще бродило по окрестностям? Этого Фиона не знала и знать не могла. Еще недавно ей казалось, что их совсем немного – ну двое-трое, не больше. Но донесшийся издалека тоскливый, заунывный птичий крик произвел на нее гнетущее впечатление. К тому же Фиона, пусть и не бывала никогда на Эйре, пусть и проучилась целых шесть лет у университетских мэтров, была до мозга костей ирландкой, с материнским молоком впитавшей бесчисленные поверья гаэльского народа. И если в обычной обстановке у нее хватало здравого смысла относиться к этим суевериям с большими сомнениями, то в эту жуткую ночь старинные предания пробудились в ее голове во всей своей первобытной силе. И в голосе незнакомой, никогда не слышанной прежде ею птицы Фиона вдруг услышала всхлипывания зловещей прачки-банши – вестницы смерти из потустороннего мира.

Нет, Фиона вовсе не была трусихой: ведь на помощь Брид она отправилась не раздумывая. Но теперь, после раздавшихся в ночи жутких стенаний, в ней что-то словно надломилось. Обычная каменистая пустошь, зажатая между морем и городом, вмиг наполнилась в ее воображении не только десятками затаившихся в невидимых кустах разбойников, но и сотнями еще более опасных существ – волшебных обитателей здешних холмов.

Непроизвольно Фиона громко ойкнула. Тотчас же что-то хрустнуло у нее за спиной, затем послышался приглушенный кашель. Вздрогнув, Фиона напряженно замерла.

– Эй, постой! – вдруг окликнули ее на ломаной латыни. – Не бойся!

Фиона неуверенно обернулась. И замерла.

– Ой! – снова вырвалось у нее.

Что ж, Фионе было чего испугаться! Взору ее внезапно предстали две расплывчатые белесые фигуры: одна низенькая, другая чуть повыше. И на кого они походили меньше всего – так это на людей. Нет, роста фигуры были более или менее человеческого, и одеты они были тоже по-человечески: во что-то светлое и короткополое. Но ни голов, ни ног Фиона у них не обнаружила. И выше плеч, и ниже колен у обеих фигур клубилась непроглядная тьма. Казалось, они пари́ли над землей, словно сгустки тумана.

– Святая Ия... – пролепетала Фиона. – Во имя Отца и Сына, и Святого Духа...

– Дочь моя, ныне нужно не Троим молиться, а Четверым – тем, что подле Колесницы Господней! – назидательно произнесла одна из фигур. Голос у нее был вовсе не призрачным, а самым обычным мужским – низким и грубым.

– Воистину так, абуна! – шепеляво подхватила другая фигура. – Да славятся Господь и Четверо у колесницы его!

– Амэ́н! – торжественно провозгласила в ответ первая, а затем обе фигуры медленно двинулись к Фионе. И хотя они по-прежнему плыли локтях в полутора над землей, та вдруг услышала явственный звук шагов, даже различила хруст камешков под подошвами. И этот вполне земной звук, издаваемый бесплотными фигурами, показался Фионе настолько зловещим, что самообладание окончательно ее оставило.

– Мамочки... – жалобно пробормотала она, чувствуя, как земля уходит из-под ее ног.