Отходняк

Во многих писательских челленджах бывает вопрос о том, «Что вы чувствуете, когда поставили точку, то есть дописали роман?» 

У меня уже есть несколько дописанных произведений в крупной форме, и раньше я бы ответила как многие, эйфорию, радость, предвкушение редактуры (это если редактура только предстояла), предвкушение публикации на литпорталах, чтобы получить обратную связь. Все это верно, истинно. 

А недавно я дописала, отредактировала, отправила на модерацию на Литрес свой роман «Нефритовый слон» (он на АТ живет тут https://author.today/work/446164), а сегодня словила жесткий отходняк! Реальный, на грани депрессии и нервного срыва. 

Нет, вовсе не потому, что модератор Литрес нервы мне трепит вторые сутки. Я тот автор, который не сдается. Рано или поздно они опубликуют книгу, я отправлю заявку на конкурс, время благо еще есть. А даже если не успею, черт с ним, роман-то дописан, он ЕСТЬ. Так что отходняк мой с Литрес не связан. 

К тому же сегодня четыре года как я пишу своего кита, «Новую Жизнь». Вот ночью, редактируя выложенную утром главу, я жила и радовалась творческому процессу. Да, потому что редактура другой, но не менее творческий процесс. 

А потом внезапно начался отходняк. Впервые в жизни. Я взвыла на блекнувшую в небе Луну как волк. Меня словно лишили наркотика, на котором я жила больше двух месяцев (сначала вынашивала роман, потом его рожала). Или у меня постродовая депрессия. О таком я ни в одном интервью писателя не читала; в воспоминаниях классиков есть намеки на это, особенно у нежно любимого Федора Михайловича. Но чтоб вот так лезть на стенку? Нет, меня об этом не предупреждали. 

Я писала месяц почти что круглые сутки. А потом хлоп, и всё закончилось. Конечно, у меня непочатый край творческой работы впереди, и я знаю, что оклемаюсь. Но сейчас внутри все ноет. Словно кусок мяса вырвали из души. Тут опубликовано две главы, на Литрес надеюсь, это когда-нибудь случится, опубликуют весь роман. Только это не суть. Суть в том, что то, что уже написано, нельзя написать еще раз. Роды в прошлом, ребенок смотрит мне в глаза и не может понять, чего я от него хочу. А я хочу... да сама не знаю, чего хочу. Наверное, я о нем говорить хочу. А не с кем. Ну, родила я роман, и что дальше? А дальше надежды на то, что у него найдутся читатели. Просто чтобы было с кем о нем поговорить. Потому что эта история, она личная. Нет, не автобиогоафичная, Боже упаси! Личная в том, что, когда я два месяца с ней носилась, даже персонажи «Новой Жизни» не ревновали меня к ней. Обычно они не любят, когда я переключаюсь с их романа на что-то еще. А тут уступили. Тихо и как-то естественно, добровольно отошли в сторонку. Это было так необычно, поэтому запомнилось. 

И вот дело сделано, роман дописан. А я продолжаю о нем думать. Он мне снится. Их диалоги, монологи, их боль, их чувства. Их история не отпускает. Мне становится без них как-то пусто. Я бегу к своей «Новой Жизни», меня отпускает, не надолго. 

А потом снова начинается отходняк. Так что опубликую-ка я третью главу. Может, станет легче.  

Что до Литрес... все заканчивается. Закончится и эта эпопея с «недопустимый формат рукописи». Мне бы пережить свой отходняк от того факта, что я дописала один роман. Вот уж не думала, что это может быть так больно.