Про секс в литературе, мой новый роман, платные курсы для писателей и не только

Помню, года три назад в вк делала я пост на тему полезности различных платных курсов для писателей, основной мыслью в котором было то, что, сейчас, когда почти любую информацию можно найти бесплатно, и обучение писательскому мастерству не требует затрат. Главное, знать места, уметь находить источники, выбрать метод само обучения. 

С тех пор много воды утекло, и я уже не раз, не два и не три покупала и буду покупать себе различные платные курсы для писателей, потому что убедилась в том, что некоторые из них мне очень полезны. В конце концов любое образование стоит денег. 

Недавно благодаря одному писательскому чату в ТГ я узнала о конкурсе любовного романа от ЛитРес Самиздат, «Любовь между строк». По сути, задачей для участников стало написать повесть (от алки до пяти алок), подходящую под одну из перечисленных номинаций, или роман (от пяти алок), также в разновидностях любовного романа. 

Раньше я никогда не писала роман за месяц и не верила, что за тридцать дней это в принципе возможно. А идея ко мне пришла именно полноценного романа объемом (по первоначальному подсчету) примерно 17 алок (на деле получилось чуть больше 18ти). 

Роман я написала в срок и вот сейчас постепенно ввкладываю его тут, https://author.today/work/446164, ожидая, примут ли его на конкурс, подтвердят ли мою заявку. 

Учитывая же, что в основе романа лежат травмы двух главных персонажей, увидев анонс в том же чате, благодаря которому я узнала про конкурс, курса одной писательницы, посвященного травме и сексу (и то, и другое играет большую роль в моем новом романе, да и в принципе в моих произведениях), к тому же последнего, третьего потока, не могла не раскошелиться, ибо внутренний голос голосил, «Мне это надо!» 

Про некий неожиданно возникший с ведущей конфликт из-за моего обращения к ней после первой лекции неподобающим образом, я уже писала тут. Но это право же не суть, ибо я хорошо понимаю, что такое травмированная творческая личность: взбрыки ожидаемы. Конечно, сначала на волне стресса хотелось все бросить и деньги попросить назад. Но спустя три лекции и в преддверие четвертой рада, что я этого не сделала. Мне полезно, в этом нет сомнений. 

Но есть другой момент: сразу после того, как я сдала домашку по первым двум лекциям, расписав те травмы, которые есть у моих персонажей, получила ответку от ведущей, со словом, на мой взгляд, максимально не подходящим к тому, о чем я писала. А слово это – «чернуха». Более того, потом ведущая и вовсе задала вопрос другой участнице курса, приемлима ли чернуха (опять это мерзкое слово!) в современном любовном романе. 

Давайте я вам расскажу о том, что довелось пережить персонажам «Нефритового слона», а потом скажу, почему считаю использование слова «чернуха» в данном контексте неприемлимым и пренебрежительным. Да, там будут спойлеры, я вас предупредила. 

Итак: Таша (Таисия Жевнова), 32. Москвичка. Мама, Вера, растила ее одна. Когда Таисии исполнилось пять лет, мама подарила ей талисман, небольшого нефритового слона. Его Таша всегда носила с собой. Таша поступила в медицинский ВУЗ, но на втором курсе узнала, что у ее матери рак мозга. Кредитов не давал ни один банк, а лечение было необходимо дорогое. Тогда однокурсник предложил занять у его дяди, человека богатого. Тот дал миллион рублей на три года, с условием, что никто не узнает, откуда у Таисии такая сумма. Сначала лечение помогло, но два года спустя рак вернулся, в терминальной стадии. К тому моменту Таисия давно бросила учебу и работала на трех работах. Мать Таи легла в хоспис, чтобы помочь дочери. А по прошествии трех лет Таисию привезли к кредитору, и он, узнав, что Тая скопила десять тысяч из миллиона, рассказал ей, что деньги дал другой человек, серьезный бизнесмен из Волгограда и должна Тая именно ему. Когда Таисия поняла, что попала в долговое рабство, ей даже не дали проститься с матерью. Все, что у нее осталось, был тот самый нефритовый слон. Попав в трудовой лагерь под Волгоградом, Тая узнала, что теперь станет трудиться в цеху швеей, шить одежду, которую потом хозяин станет продавать как брендовый от кутюр. Ее селят в барак, где надсмотрщиком работает Юра Мечников. Они сближаются. Десять лет спустя (такой срок был указан изначально) от Юры Таисия (которую Юра называет Таша) узнает, что ее хотят оставить в лагере «за проценты» еще на два года, и решает сбежать, не зная, что Юрий уже готовил ей побег последние полгода. 

Побег удался, Таисия очутилась дома, в Москве, но без документов, жилья и с пониманием того, что их с Юрой станут искать. Юра берется во всем ей помочь. Вот только ей его помощь как кость в горле потому, что она убеждена: десять лет он принуждал ее к интиму за блага. В этом убеждает ее разум, вот только сама Таша никакого насилия не помнит. Она лишь уверена в том, что оно, насилие, имело место быть, ведь была забота, поблажки, внимание. К тому же, сам Юра ничего не отрицает, хоть и не подтверждает это. Лишь просит о праве быть ее верным псом. 

И теперь Таисии предстоит разобраться с тем, где же на самом деле истина, а где – игры разума, которым вероятно кто-то манипулировал извне. 

У Юры же своя история и свои травмы, что и привело его в лагерь плюс что сделало именно Ташу центром его Вселенной и причиной в нечеловеческих условиях жить, а не выживать, но ей, Таше, помочь выжить и обрести свободу любой для себя ценой. 

Когда Таша решает сделать из Юры своего пса и секс-раба, он позволяет ей это. Таша же не может понять, почему разум подсказывает ей одно, а вот тело, душа, подсознание – совсем другое. 

«Что имеем, не храним, потерявши плачем». Вот что грозит Таше, если она вовремя не сможет себя остановить, заигравшись в хозяйку, для которой жизнь раба ничего не значит. У евреев есть своеобразное проклятье, «Чтоб тебе стать рабом у бывшего раба». Таша вспоминает его, когда чувствует, что доводит Юру и себя до края и до падения – мгновение. 

Но ответ на вопрос, почему он терпит, ей получить необходимо. Только ли из чувства вины? И есть ли оно, это чувство? 

Историю Юры я здесь пересказывать не стану, скажу одно: если у Таши остался нефритовый слон и знание, верное, о том, что ее любила мать, то Юре о своем прошлом нечего хорошего сказать. Так выбирал надзирателей хозяин – тех, кому нечего терять и не за чем сбегать. 

Вот историю этих двоих, их травмы, их боль, секс, связь, и назвала ведущая пренебрежительно «чернухой». А сама же до начала курса в правилах указала, что речь о травме, а значит, мы должны бережно вести себя друг с другом. Где в «чернухе» бережность, я не знаю. 

Мало того, во время третьей лекции, которую вела психолог, как раз о травме а литературе, после того, как я задала вопрос о травме, с которой всю жизнь живет герой моего главного романа, ведущая, ответив на него, пренебрежительно рассмеялась, типа «вот дура, спрашивает об очевидных вещах». Психолог отнеслась к вопросу более профессионально, а я вот думаю: это все от того, что я не так обратилась к ней, или у нее просто на словах одно, а на деле вообще другое?

Но, как я уже писала тут не раз, в моем романе секс не просто секс ради секса. Это сюжетообразущий элемент. Для Таши секс с Юрой – не просто месть. Ей необходима близость и тепло – именно с ним и от него. Это подсознательное стремление к исцелению, потому что, не смотря на все манипуляции разума, Таша подсознательно знает, что спасти ее может лишь один человек, тот, с кем необходимо быть максимально близко. 

Путь к исцелению у них обоих лежит через интимную близость друг с другом. Только он осознает это всегда, а ей нужно время и страх потери, настоящий ужас, чтобы все вспомнить и сделать это самой. 

Поэтому пренебрежительное, крайне неуместное слово, которое использовала ведущая дважды, подорвало мое доверие к курсу. Потом подорвало еще раз. И все же я пойду до конца, не столько потому, что деньги заплачены, сколько потому, что я знаю – мне это полезно. В мире моих персонажей это поможет мне осознать очень многое. И впредь я стану разборчивее в том, что касается выбора курсов. 

Но экономить на себе и на своем стремлении учиться я не стану только лишь из-за одного не слишком удачного общения с ведущей интереснейшего курса. 

А про роман свой думаю, и про Ташу с Юрой: как же хочется, чтобы читатели нашлись, кто их полюбит. Буду надеяться, что они найдутся.