"Хроники погорелого театра или Ежи в речном тумане"

Начала выкладывать повесть. Ее можно считать приквелом ко всему итильгородскому циклу, и в частности, роману "Буй-Тур блюз"

После того, как они покинули Большой ярмарочный дом и сели в экипаж, господин посланник не проронил ни слова. Чуть оживился, лишь когда они проезжали мимо пристаней на Нижней набережной, что-то спросил у переводчика.

Тот визгливо произнес:

-- Его превосходительство изволит обеспокоиться, что там за шум. Не бунт ли?

Говорил переводчик по-русски гладко, а не на кяхтинском диалекте «твоя –моя-не понимай», как большинство приезжающих на ярмарку купцов. Был как-то нездорово дороден телом, округл лицом, безбородостью и писклявым голосом напоминал одного из «белых голубей», которых пытались искоренить власти.

Впрочем, надо было ответить.

Барышников выглянул в окно экипажа, усмехнулся. Какой там к ляду бунт, батюшки!

--Ничего особенного. Это грузчики безобразят. Русские и татарские артели персиян бьют.

Он мазнул взглядом по афишной тумбе, зазывавшей на открытие свежеотстроенного Американского театра, ознаменованное гастролями знаменитого мага и чародея Эрика Дикреди, проездом из Сан-Франциско в Астрахань, и задернул занавеску.

Но посланник внезапно проявил интерес.

Голомордый перевел.

--Но татары, как и персы, исповедуют ислам?

--Да, так.

--Отчего же не защитят они своих единоверцев от русских?

Барышников усмехнулся. Эти китайцы со своими церемониями простых вещей не понимают. Хотя китаец тут только переводчик, посланник вроде из маньчжур должен быть…