Как превратить мужчин в свиней

Очень просто. Если начать примерно так.

- Вы есть будете? – спросила она. – Я как раз собиралась ужинать.

Она накрыла на стол, скользя стремительно и ловко, он не хотел, а засматривался и отводил глаза, потому что вопреки невозмутимому, почти строгому лицу ее телодвижения были по-балетному грациозны. Он словно только что увидел, что на женщине была одна легкая хлопковая рубашка, льнущей к телу мягкостью напоминающая шелк. Она молча показала на стол: садитесь.

- Я неплохо готовлю, - сказала она, когда он извинился за беспокойство. – И мне бывает приятно угощать людей… моим варевом. Я не беру готовую еду. Вот курица, я ее жарю в особом соусе, там много ингредиентов: зубник, волкобой... – он слушал ее голос, как мелодию, и иногда забывал о еде, и она показывала ему с легкой улыбкой: ешьте.

- М-м-м… неплохо, - он покивал головой, вгрызаясь в птичье, как ему показалось, бедро, и вспомнил утрешнюю курицу – мертвую и сочащуюся, и дом, но уже как-то мимолетно.

- Бабушка выучила, - словно отвечая на его мысли, прожурчала хозяйка и положила еще кусок, добавив темной, совершенно разварившейся и утратившей природный дух капусты. – Солянку я тушу около двух часов и кладу напоследок томатную пасту напополам с выжимкой из зубника, а потом уксус.

На какую-то долю секунды у него помутилось в голове, он увидел в своей тарелке человеческие мозги, вываренные и обмазанные темной кровью. Они купались в жидкой субстанции, перемежаясь с костями, и когда на поверхность всплыло глазное яблоко, Аладьев вздрогнул, заслышав голос хозяйки:

- Вам плохо?

Он пришел в себя: она подалась вперед, в глазах мелькнуло участие. В тарелке - фарфоровой, окантованной золотым ободком, что было неожиданно для этого сурового жилища, – по-прежнему лежала разварная солянка с мясом, от которой шел непонятный, но заманчивый для обоняния дух. Как вас зовут? – спросил он. – Странно, что мы еще не познакомились.

Киркея, ответила она. Ну, почему необычно? это все бабушка, мне дали это диковатое имя в ее честь. У нас в роду женщин через поколение зовут Киркеями.

Он назвал свое имя. Хорошо, что я не Одиссей, добавил он.

Она рассмеялась, смех у нее был русалочий, сквозь сетку распущенных шелковистых волос она смотрела на Аладьева. Он отвел глаза.

- Не пугайтесь, - наклонила голову Киркея. - В свиней я людей не превращаю,

Врет, небось? - author.today/reader/400715/3726864