Субботний отрывок #40

Еще несколько перебежек. Сады и храм остались позади. Эйнеке вступил под сень леса. Двигался юноша по-прежнему тихо и осторожно. Держался теней. Смотрящих он более не чуял, однако опасался раньше времени выдать себя врагу. Он не испытывал особой уверенности в том, что справится в случае открытого столкновения, однако надеялся застать предполагаемого колдуна врасплох, а там немного дать волю своей магии и…

«Посмотрим, что из этого выйдет!»

Наконец Эйнеке остановился – достиг того места, где полыхнула искра. Остатки чужого волшебства все еще витали в воздухе, заставляя кровь кипеть и бурлить. Оборванные нити снова стали сетью – на этот раз куда более сложной. Обширной. Эйнеке замер неподалеку от двух больших элорнов. Лунный свет едва пробивался сквозь их ветви, а потому молодой полуэльф не сразу заметил нечто темное в корнях одного из древ. Оно не двигалось. Совсем. Рядом тоже не было никого. Сколько Эйнеке не старался, он не мог нащупать в плетении магии ни единого живого огонька – только следы их присутствия, да отголоски чужих чар. Эйнеке запомнил их вкус, их запах и цвет, однако…

«Сбежал?» - юноша нахмурился, по-прежнему прячась. Он никого рядом не видел и не чувствовал и все же остерегался выходить из укрытия. 

Направил свою силу к темному нечто в корнях элорна. Попытался «ощупать». Не получалось. Вернее, получалось, но ощущения Эйнеке были сбивчивы и непонятны. Кажется, он нашел самое средоточие «оборванных нитей». 

«Надо осмотреть поближе!» - в конце концов, решил юноша и оглянулся кругом: никого. Ни колдуна, ни кого-либо еще! Лишь темное неподвижное нечто, кипящая вокруг него магия и…

«Все! Иду!» - Эйнеке выскользнул из тени. 

Сделал несколько коротких тихих шагов навстречу загадочному объекту. В скудном ночном свете заметил странный блеск на траве у корней элорна. Замер, вглядываясь. Растительность у древа будто укрыла роса, но не прозрачная и светлая, а такая же темная, как и то, что съежилось в корнях. Толком не разобрав что это так блестит, Эйнеке приблизился. Вступил на мокрую траву носком сапога. Наклонился касаясь «росы» рукой. И оцепенел.

В горле застрял крик. Он заклокотал в легких, но так и не вырвался наружу. Спина взмокла. Волосы на загривке встали дыбом. На миг перед глазами все поплыло и помутилось, а мышцы одеревенели настолько, что Эйнеке не смог даже выпрямиться, не то что ринуться прочь!

Его пальцы были в крови.