Несколько слов о "Картах мира снов"

Я закончила правку и выложила для чтения полный текст романа. Написался он вполне случайно, я не планировала ничего такого. Антуражно написался, если можно так сказать))) Во втором романе о приключениях Крис и Шанельки, где дамы проводили время в Москве, весьма забавно проводили, роман-то юмористический, я описала квартиру старого моряка Ивана Дерябы, увиденную мной в воображении. И там на стене вместо ковра висела огромная карта на пожелтевшей старой бумаге. А потом в поезде Шанелька пишет словами какие-то, еще ни к чему не привязанные, но ярко увиденные ею картинки и сажает на салфетку кофейную кляксу. Ночь, купе, луна, плывущая за окном… И роман завершается, как после оказалось, началом другого романа, совершенно не юмористического и вообще не отсюда. Так что, закончила я писать про Шанельку и Крис в начале декабря, и получается, судя по датам, тут же села и за два месяца написала «Карты мира снов», потому что увиденные Шанелькой картины — советник Даэд, склонивший голову над свитком и перо, обмакнутое в чернила в руке и следом сразу — огромная, блистающая белизной и пастелью Башня, летящая в пустоте, среди облаков и звезд — никак не давали мне покоя.

« — Да, — спохватилась Шанелька, свешиваясь через перила, — можно спросить? У вас там карта? Это карта чего? На стене.

— А, — сосед ступил на площадку, предусмотрительно прижимая кота к рубашке, — на стенке которая? Карта снов.

 — Что? — в голове у Шанельки возникло легкое головокружение, как бывает, когда ступаешь думая ровно, а под ногой вдруг пустота.

 — Мира. Только с историей она. Ну, как на чай прибежите, я покажу.

Мира, повторяла Шанелька, сидя в автобусе, за окном которого плыли привычные то дома, то деревья, то дома вперемешку с деревьями, мосты, станции, остановки, рабица и цинковые заборы вокруг строек, и дальше-дальше — парки и кварталы высоток, развязки железной дороги и автомобильные перекрестки. Мира, он сказал, но перед этим — снов. Карта снов. Или — мира? Вечно мне причудится что-то из сказки. Конечно, потому что про такую карту я и думаю последние пару дней.

 — Нет, — сказала она шепотом, еле шевеля губами, чтоб не напугать дремлющую на соседнем сиденье тетку, всю в авоськах, — все верно. Карта мира снов. Так правильно.

Маленький автобус ехал, встряхиваясь на колдобинах, тормозя перед светофорами, проползая короткие пробки и набирая скорости на свободных участках.

А в квартире, где всю стену занимала пожелтевшая огромная карта размером с хороший ковер, вся в тонких линиях, коричневых, серых и черных, усеянная буковками на разных языках, и изрисованная множеством мелких картинок, которые нужно было рассматривать в большую лупу (лупа висела рядом, привязанная за ручку витым корабельным шнуром), на старом диване, полном набросанных бархатных и гобеленовых подушек, сидели двое. Большой старик, с очками на крупном носу, и рядом с ним — маленький кот с жемчужно-серой мордой и таким же хвостом. В углу, полузакрытый шторой, мигал безмолвный телевизор, вещая истерические новости о курсах валют, схватках политиков и повышениях цен.

Старик читал вслух, густо выделяя голосом нужные, самые важные вещи. А кот, намывая поставленную торчком заднюю лапу, внимательно слушал, иногда замирая с высунутым кончиком розового языка.

«Весьма много содействовал возникновению такого мнения недостаток гаваней в Египте, а также тот факт, что даже существующая гавань у Фароса была недоступна; она охранялась пастухами-разбойниками, которые нападали на корабли, бросавшие здесь якорь»

Он прервался, сурово посмотрев на кота и покачал большой головой. Марьяччо с наслаждением вгрызся в пушистый бок.

«карфагеняне, прибавляет Эратосфен, даже топили в море корабли всех чужеземцев, которые проплывали мимо их страны в Сардинию или к Геракловым Столпам, поэтому большая часть рассказов о западных странах не заслуживает доверия; и персы, говорит он, вероломно возили послов окольными дорогами и по труднодоступным местностям»

 — Ты понял, какие черти? А?» (Шанелька и Крис, роман)

Как я написала в аннотации, я сразу с собой уговорилась — писать совершенно свободно, не оглядываясь на логику сюжета, просто записывать всплывающие в голове картинки, а там уж как-нибудь. Для меня это невероятно сложно, я вообще-то медленно запрягаю и потом терпеливо и выносливо еду, и могу ехать очень долго, упорства хватает, но сперва надо раскачаться и начать. Так что, уговор о свободе был единственным и планом, и набросками, и целью.

Теперь о снах… Писатели знают, что есть несколько вариантов работы со снами (я сейчас не о технике толкования и прочем). Можно написать текст, в основе которого как раз лежит сон. Я так написала «Сонную сказку», прям буквально, и повесть «Волки Лины», там антураж и завязка целиком из сна. Можно использовать яркие образы из снов, у меня такого полно, в разных текстах. В Татуиро сон о краснолапых птицах, бродящих по мелкой воде, в Княжну я запихала много своих кошмаров, они мне снятся редко, но уж метко, так что часть нечисти саги (море вокруг Острова Невозвращения, темные эги, вараки с мутами и еще всякое) списана с них. А еще можно сделать сон частью сюжета, не основой его, но важной частью. В Картах таким сном является сцена у озера, где прячутся воины, а над ними в воздухе плывут боевые корабли, замаскированные под старинные парусники и людям видны эти замшелые днища. Я совершенно не понимала, куда встанет этот сон, но знала, что он — отсюда, из этой истории. Мало того, я поняла, что и держаться вся история должна именно на снах, не на моих, а на снах героев, и не только история, а сама тамошняя реальность. Вот тут был великий соблазн отодвинуть написание и погрузиться в совершенно мной неизведанную область — сновидчество, психология сна и пр-пр. Но зная себя, я поняла, что погружаться могу и год, и больше и роман может перегореть, образы выцветут. Уж как-нибудь, решила я.

Как у меня бывает, история не захотела кончаться там, где явно закончился роман «Карты мира снов», ну что ж, за шиворот меня никто не оттаскивает, хорошо писать я умею, почему бы и нет. Так что Карты превратились в трилогию и вот уж там-то, в конце третьей книги история для нас явно закончилась. Как говорит Андрею Ирка, пытаясь логически объяснить, что все это не было привидевшейся им сказкой: «Мы туда вклинились, в их жизнь, а потом ушли из нее. А она шла. И продолжается. Если бы сказка, она б началась и когда нам уходить — хлоп, закончилась, все по полочкам разложилось. А вот фиг. Нам остается только надеяться, что все хорошо. Будет у них. Ну, ясно, что не всегда и не у всех, но пусть бы хорошо.»

Так как история сама себе нарисовала сюжет, мне пришлось потом вернуться к началу и кое-что слегка поправить, ну там количество советников, ритуальные всякие мелочи, на которых завязана жизнь Башни. Но правок было на удивление мало и честно скажу, если бы я готовилась, погружалась в тему, заранее придумывала бы персонажей, то я никак не справилась бы с таким количеством народа, сцен, эпизодов, ритуалов, то есть со всей атмосферой, которая там присутствует одновременно. Тут остается лишь согласиться с уроками элле Немероса: «разум велик, он умеет справляться с проблемами, если вы достаточно умны, чтоб не мешать ему трудиться»

Роман можно скачивать, я во всех выложенных тут текстах выставила настройки, чтоб не только читать, но и скачать в читалку.

Приятного всем чтения и — ярких снов!

«Вагон сильно качнуло. Проплыли за светлой занавеской звезды фонарей, шум стих, сменяясь другим шумом: голоса, шаги, длинный скрип купейных дверей и глухие щелчки замков.

Шанелька подняла голову, прислушиваясь и протянув руку, отвела край занавески. Над фонарем, над черной плоскостью навеса, укрывающего серый бетон платформы, висела луна, вернее, половинка, чуть прогнутая, похожая на толстую уверенную лодку, белая и сверкающая. На экране нетбука толпились черные буквы, вытягивались ровными строчками, а рядом, сдвинутая в сторонку, лежала бумажная скатерка с темной кляксой. Что это, подумала Шанелька, всматриваясь в очертания, я подумала — остров. Верно ли догадалась? Или это тот самый морской зверь Кшаат? А может, это сердце черного бурана, который возник в пустыне на краях освоенных земель и крутится, поедая пески и вырванные деревья, набирается сил, прийти туда, где пока не ведают о злой угрозе. Точно ли это знак? И — какой? Это знает лишь девочка, что спит на самом верху белой башни, в лунном свете похожей на вытянутую морскую раковину. Узкую раковину, уходящую в небо ажурным острием, венчающим каменный цветок покоев принцессы.» (Шанелька и Крис, роман)