Дух веет, где хочет
Автор: Яна КаляеваЗдесь считается хорошим тоном ругать боярку. Типа без публично высказанной ненависти к боярке можно и партбилет на стол положить писатель какой-то не особенно настоящий.
Как обычно, осчастливлю человечество советом, которого никто у меня не просил. Я вообще думаю, что эмоции - это дивно и чудесно, но основывать на них суждения и тем более стратегии несколько недальновидно. Предпочитаю познавать реальность при помощи анализа. Кстати, наша тутошняя реальность такова, что засилье в топе литературы определенного направления привлекает ее аудиторию, но отталкивает всю прочую. А из-за специфики движков сайта идет постоянный размен качества на количество. Такова реальность, и каждый свободен находить в ней свое место и бороться за него.
Значит ли это все, что боярка — плохая литература? Если честно, не знаю. Я так и не смогла прочитать ни одной книги в этом жанре, но это моя проблема, а не жанра. Я ужас до чего примитивный человек и читаю, чтобы узнать, что в книжке произойдет и чем она закончится. А в боярке сразу понятно, чем закончится — герой всех того-этого. Поэтому, с моей точки зрения, не происходит ничего. Как именно герой придет к победе? Не могу найти ответ на вопрос, why the fuck should I care.
С моей колокольни интересная книжка — это когда есть многослойный конфликт, и неоднозначность, и чтобы герой при развитии что-то получал, но что-то и обязательно терял. Даже если герой придет к победе, то такой ценой, что может и нуегонафиг. Потому что, как говорили предки, «жизнь прожить — не лапоть сплести».
Даже если такое интересно пяти, трем, одному проценту аудитории АТ — это все равно очень много людей; вероятно, больше, чем где бы то ни было еще. Эти читатели разборчивы и взыскательны — тем ценнее для меня их внимание и поддержка.
Впрочем, не раз и не два уже люди, даже не открывавшие моих книг, авторитетно заявляли, что это фуфло какое-то — только потому, что их тут кто-то все-таки читает. Что тут скажешь? Да кто я такая вообще, чтоб запрещать людям выносить суждения, которые защищают их психику? Намекну только: милые коллеги, с таким настроем вы слона не продадите. “Может, впрочем, это и не нужно”(с)
Второй том Сильных https://author.today/work/447902 — социальная драма во все поля, слегка замаскированная под бойкое боевое фэнтези. По существу это “Ромео и Джульетта”, хотя без романтической линии между главными героями. Да, два равно уважаемых семейства - это орки против киберопричников. Дух веет, где хочет.
Книжка соавторская, и это одна из лучших вещей, которые со мной за последнее время случались. Такой кайф - пару раз в неделю читать новые главы собственной книги! Соавторство честное - наши главы через одну, это хорошо видно, у нас совершенно разный стиль (потому и писали от лица двух героев). Очень Пашину манеру люблю - жестко, иронично, много действия. Моя постоянно рефлексирующая девочка-филолог забавно сочетается с его четким пацаном.
Пара фрагментов для наглядности:
Мелодичный голос Токс перебивает какофония воплей снизу. Вот что за нах, уроки же! А, ну да, у старших математика… Они совсем от рук отбились, даже не делают вид, будто слушают бедняжку Анну Павловну. Сколько раз я уже вламывалась в класс, стучала всем по наглым торчащим ушам, заставляла открыть чертовы тетради и решать чертовы примеры? Это помогало. Секунд на десять, не больше.
Похоже, пришло время радикальных мер.
В классе ровно то, что я ожидала увидеть. Девчонки собрались в кружок и оживленно перемывают кому-то косточки. Пацаны вовсю режутся в "драконью еду". Анна Павловна даже не пытается навести порядок — пишет что-то на доске для никого.
Встаю в дверях и жду, пока до троглодитов дойдет запах моего гнева. Через минуту они робко оглядываются на меня и как бы сами по себе рассаживаются по местам. Кубик даже открывает на произвольном месте учебник. По истории, но все равно, видимо, надеется избежать кары, демонстрируя стремление к знаниям.
— Так-так-так, — выдаю старательно отмерянную дозу холодной ярости во взоре. — Кто назовет тему урока?
Все загадочно молчат и строят сложные щи.
— Мы проходим проценты, — выручает класс добрая Анна Павловна.
Чересчур добрая, оттого и не справляется с этими охламонами.
Вот и что мне делать? Рассказать, что учительница здесь не от хорошей жизни, и попросить вести себя прилично? Сердца у моих троглодитов добрые, хоть по бандитским рожам и не скажешь. Только… учитель не должен вызывать жалость, вот в чем дело. Учитель должен сохранять авторитет…
Пока я жую сопли, Еж решается на открытый бунт:
— Соль, ты извини, но нам не уперлась эта математика нах.
Его тут же поддерживают:
— Не хотим учить эту хрень!
— Фигня уравнения эти, ска!
— Проценты, нах, ни за чем не нужны!
Складываю руки на груди:
— Ладно. Ладно. Не хотите учить математику — не будете. Я отменяю ваши уроки.
Троглодиты ошарашенно замолкают. Почти слышу, как проворачиваются шестеренки в их мозгах — детки пытаются разгадать, в чем подвох. Умнички мои! Разумеется, подвох есть.
— Но ведь… будет экзамен, ска, — робко говорит девочка с задней парты.
Скалю зубы в дружелюбной ухмылке:
— Ой, да ладно, чепуха какая — экзамен! Думаете, кто-нибудь настолько наивен, чтобы ожидать от снага-хай реальных знаний? Куплю в управление образования новый холодильник — и всем вам нарисуют в аттестаты оценочки. Нашли из-за чего париться — экзамен!
Молчание становится еще более тягостным. Улыбаюсь еще ослепительнее:
— В самом деле, хрень какая — проценты! Мы же простые, как валенки, снага-хай, зачем нам эта нудятина! Сотая доля чего-нибудь, было бы из-за чего париться! Пусть каждый представит, что он взял 10 000 денег под полтора процента в день. Мелочь какая — полтора процента, кто вообще хочет про эти проценты учить? Правильно, никто не хочет, так и ну их совсем. А кто может сказать, сколько придется отдаваться через три месяца?
— Пятнадцать тысяч? — предполагает Чип.
— Да щасс тебе, пятнадцать! А вот если бы ты учил математику, сразу понял бы! Анна Павловна, будьте любезны, одолжите мел… Вот, смотрите, оболдуи!
Через пять минут на доске красуются наглядные расчеты и сумма 23 500. Это, если честно, примерно предел моих познаний в математике, но детям об этом знать не обязательно.
— С хрена ли так много, нах? — выдыхает класс.
— А вот так, ять! Кстати, не материмся в классе, а то по уху залеплю, ска… Вот такие же морды лиц всегда бывают у снага-хай, которые не хотели учить математику, когда из-за долгов у них отбирают квартиры и самих их ставят шестерить на бандосов. Взял до получки — отдаешь все, до последних труселей. А сколько наших погорели на том, что не могли рассчитать маржу! Скольких кидали на деньги, потому что они не умели нормально их посчитать! Люди и кхазады все время ржут над тупенькими снага-хай! И богатеют вовсю за наш, между прочим, счет. Так что правы вы, деточки, не учили мы математику эту — нечего и начинать! Будет у вас свободное время вместо уроков. Ну, ура же? Чего таращитесь? Валите гулять, все свободны!
Класс наполняет глубокомысленное сопение и тяжкий скрип стульев. С места, однако, никто не поднимается. Наконец Еж глубоко вздыхает и отвечает, как это стало за ним водиться, за всех:
— Ла-адно, будем учить проценты, нах. И вообще математику эту всю.
— А вот и не будете! — делаю вредное лицо. — Кто хочет учиться, тот так по-свински себя не ведет на уроках.
Еж поворачивается к классу:
— Все чтобы нормально себя вели, ясно, ска? А кто будет вайдосить, тому я сам морду об стол изукрашу!
Улыбаюсь Анне Павловне. Она уже стирает с доски мою импровизированную писанину и говорит:
— Так, дети, открываем учебники на двадцать седьмом параграфе…
Шуршание страниц становится ей ответом.
***
Лев расхаживает промеж кроватей и пытается пристыдить своих корешей, которые всё же меня послушали.
— Что значит “— не пойду в увольнение”?? У нас были планы найти женщин в порту!
— Ой, да там такие женщины, — бурчит Буран. — И закрывается всё сразу, как мы появиляемся.
— Усольцев прав — нечисто дело, — соглашается Горюнович. — Ну его, этот Поронайск. Жопа мира.
— Это старинная традиция опричной инициации! — напускает пафоса Лев. — Курсанты имеют полное право веселиться в городе!! От нас этого ждут! Вот ты, Тургенев…
— Кто ждет? — перебивает его водяной.
— Э… Ну я же говорю! Опричная традиция! Обряд перехода!!
— Кто ждет, Лев, конкретно? Официантки? Снага? Городской голова?..
— Да плевать на них! Мы сами себе должны, понимаешь? Должны держать город в страхе. Мы — опричь них! Сила, которая может обрушиться и потребовать отдать своё;, которая может покарать в любой момент! Так исстари заведено!! Перепугаться вонючих снага и не выходить в город — себя не уважать!!
Вот тараканы-то у него в голове. Но мажоры молчат. Чем-то эта речь у них… откликается. И не только у них — у моих корешей тоже чутка глаза заблестели. Особенно у Гани.
— Лев, — говорю я, — не хочешь сходить на Ристалище?
— Ходят в сортир, Усольцев. На Ристалище — соревнуются с равными.
— Вот нас с тобой и уравнял Государь… сделав обоих опричниками.
— Ты мне не ровня, понял?
— Струсил?
Лев ухмыляется.:
— Нет, отчего же.? С удовольствием поставлю выскочку на место. Только одно условие, если ты так уж хочешь бросить мне вызов. Я побеждаю — ты отзываешь свой нелепый призыв саботировать увольнительные.
Пожимаю плечами.:
— Мой призыв — просто призыв. Пацаны могут сами решать.
— И тем не менее.
— Хорошо! — говорю я. — Тогда — встречное условие.: Еесли я побеждаю,ты отзываешь свой.
Усмешка.:
— Спартанцы в таких ситуациях отвечали коротко, одним словом. “Если”.
— Ты уже с десяток натрындел, спартанец хренов. Идем.
Вторая часть “Сильных”, как и первая — законченная история. Потом будет третий, завершающий том — и в нем тоже свой сюжет.
Для меня выход новой книжки - всегда праздник, поэтому скидка 80 процентов сразу на первый том Сильных, Даром и Айтиота.
Всем любви к литературе )