Короткая классика 4

Сегодня перечитал рассказ Сэлинджера «A Perfect Day for Bananafish» – ту самую коротенькую вещицу, с которой началась чумовая популярность автора. Все её наверняка читали, а кто нет, не грех сначала прочесть, прежде чем соглашаться или не соглашаться со мной во мнениях.

Это типичная история с «открытым финалом», приглашающим читателя яростно поразмыслить над концовкой и ответить себе на все «зачем и почему». В двух словах её можно рассказать так.

Чета молодоженов отдыхает в одном из отелей Флориды. Мы узнаём, что муж, которого зовут Симор, немного, мягко говоря, странный. То ли травма войны, с которой он недавно вернулся, то ли ещё что. Так или иначе, он сторонится общества своей молодой жены, валяясь целыми днями в халате на каком-то отдаленном и безлюдном пляже. Валяясь на пляже в халате, угу.

А ещё он умеет играть на фортепиано, что периодически и демонстрирует в холле гостиницы. А ещё у него есть две маленьких подружайки, дочки каких-то постоялиц, и каждой из этих дочек по три с половиной года. (Угу.) Обе девочки нешуточно увлечены взрослым малознакомым дядей и соперничают за его внимание. Ещё бы: Симор умеет разговаривать детским языком, рассказывать сказки, и вообще он клёвый.

В тот день Сибилла (одна из девочек) прибегает из отеля к Симору на уединенный пляж, судя по всему не впервые (её маме это почему-то похеру) и зовёт купаться. Сначала Симор любуется купальником девочки, потом надувает матрасик и катает на нём ребёнка по волнам, придерживая рукою за ножки.

Нет, ничего ужасного не произошло, хотя оно как бы носилось в воздухе и было вполне ожидаемо – Сэлинджер мастерски постарался; нет, Симор не утопил Сибиллу и не надругался над ней. Девочка благополучно вернулась в отель, а спустя некоторое время туда вернулся и Симор. Поднялся в свой номер, достал из чемодана трофейный пистолет и, мельком глянув на спящую жену, застрелился. The end.

И вот, собственно, вопрос: зачем? Зачем он это сделал?..

Объяснений существует воз и маленькая тележка. И покалеченная войной психика, и надоевшая пошлость этого мира вместе с надоевшей пошлой женой, и даже дзэн-буддизм – дескать, на самом деле у Симора было настолько всё хорошо, что он убил себя от полноты жизни.

Мне же ясна крамольно-эротическая подоплека всего этого дела, причем она стала ясна мне не сразу, а после повторного прочтения, на которое меня сподвигнул г-н Набоков, назвавший в своей статье «Вдохновение» эту историю «великолепным рассказом, слишком известным и хрупким, чтобы его измерял рядовой конхиолог». Рыбак рыбака увидел издалека. (Кстати, набоковский юмор – это нечто.)

В общем, на мой взгляд, Сэлинджер выписал этакого Недогумберта, добропорядочного гражданина и латентного педофила, страдающего от сознания собственной порочности. Приступ омерзения от самого себя – вот что побудило его спустить курок. Ну и плюсом вид спящей супруги, такой молодой и красивой. И такой беспонтово взрослой.