Полуночная гостья. 6.47

Талисмана коснулась Сюзанна легонько, а после ответила мне:

– Посмотреть на поэта с прощальным приветом – поступок приличный вполне,

Вероятно, угодный Луне.

Талисман же с тобою таинственно связан. Так оставь, не тревожь эту связь,

Разорвать ведь не сможешь, смеясь.

Не по силам подобный подарок поэту,

Лишь погубит подобный подарок поэта,

Так скажу я, судьбины боясь,

Предскажу я, судьбины боясь.

К опаленным руинам теперь мы вернемся и округу прочешем, вставая на след.

Ненапрасными станут усилья. Мы все ж разберемся, куда подевался поэт.

Элунэ все слушала, даже соглашалась,

А после вмешалась.

– Обнаружите старый след,

Распознаю сразу, мертв он или нет.

Есть особый род чутья

У таких, как я.

Камень кинули в воду. Он скрылся, но кружат круги по воде.

И у старых событий есть странное эхо. Оно остается везде.

Его мертвые всюду уловят и лучше сумеют расслышать, чем получится то у живых,

Хоть и тихо тоскует, да шепчет оно, будто шорох тревожный травы.

Шорох эха – не помеха,

Шорох эха – не потеха,

Шепот эха – ключ к успеху.

И мы вместе успеха сумеем добиться, то, что скрыто, раскрыть, распознать.

Если что-то сперва и не выйдет, не станем сидеть и бессильно стенать. 

И еще не могу не сказать, не тая:

Талисман на минуту так ясно, прекрасно почуяла я…

Ты с ним можешь быть в борьбе,

Но прикован он к тебе.

Потому ты просто покорись судьбе.

Все слова эти сильно смутили и быстро смирили меня.

Не дано мне дожить, дошагать, доползти до такого чудесного дня,

Желанного дня,

Когда тайно объятья свои разожмет талисман, уж кого-то другого храня.

Ну, с поэтом прощусь без подарка, достанет свободы ему. 

Ведь не дали по дури ему угодить к злобной твари бессрочно в тюрьму.

А вот стоил ли он тех трудов, и сама я теперь не пойму.

Талисмана ж в столетьях никто не умеет постичь непростую природу.

Говорят, он мешает хранимым утратить свободу,

В душе поселить несвободу,

Даже если того хотят.

Потому очень многих объятья его тяготят.

Я ж свободна и без него.

Знать бы, воля та для чего? 

Докучали мне думы мои, как из крана худого текли.

А меж тем, мы дороженькой долгою в дальние дали пошли…