Салатик из отрывков

Правка идёт полным ходом, скоро начнется выкладка 2 тома "Лишённых смерти вер. 8.0"

8-я редакция! Ужас, если вдуматься!

Но я не ужасаюсь, пишется отлично. И весело! 

Что в романе сейчас происходит? Ну например:

Лиру не отпускает чудо-трава

Лира полагала, после такого тяжелого дня, полного событий и открытий, уснет, едва голова коснется подушки. Но проворочалась до рассвета в странной полудреме. Мысли о прошедшей облаве, эмоции от разговора с Избранным незаметно перетекали в бредовые картинки сновидений. И вампиры в них от ритуала не рассыпались, а выпархивали на волю сказочными яркими птицами… да и не ритуал то был, а освобождение, и освободителем была она. А Избранный оказался Первым вампиром – началом и концом проклятия, и его нельзя было ни убить, ни освободить. Лира закапывала, закапывала его черное необъятное тело, пульсирующее, как сердце под тонкой кожей, засыпала мягкой рыхлой землей, но он вылезал обратно. Будто сам мир, планета не хотели принимать его. Она очнулась в поту, далеко за полдень, уставшая, будто, и правда, всю ночь хоронила гигантский труп Макты.

Трудо-выебудни охотников)

Потом подошел Родерик Бовенс – охотник старше и главнее прочих. Просто и небогато одетый, ворчливый, и, кажется, недовольный всем на свете. Но стоило увидеть его веселый и циничный, опасный взгляд, становилось понятно, что внешний вид – лишь маска. Бовенс принялся распределять стражи. Винсента это не касалось, и он отошел в Архив, неподалеку, но дверь оставил открытой. Листал взятую наугад книжку сказок Карды, исписанную чернильными заметками на полях, и прислушивался к интересному разговору.

- Звено Вадо охраняет резиденцию Тенеров, у этих паразитов очередной бал, - методично распределял Бовенс. – Звено Тэго вдоль улицы Славы… Марк, что вздыхаешь? Предпочел бы обратно на запад, трущобы осматривать?

- Все интереснее унылого Сатура, - проворчал Марк.

- Ничего, подождешь. И так зарубки на рукоять кинжала не помещаются. Дальше. Есть заявка с Вокзальной площади - подозревают, что вампиры устроили на чердаке одного из домов дневку. Еще такая же заявка со склада на Фабричной…

- А с Бессонной заявок нет? – крикнул кто-то, и все заржали, не стесняясь присутствующих дам.

- Нет, Тэрри, увы, на этой неделе в борделях все спокойно, - делано вздохнул Бовенс. – Напоследок о высоком: в Театре Оперы сегодня премьера. Там должен быть Гесси, но Глава сказал направить туда еще кого-нибудь.

- Что за премьера? – заинтересовалась какая-то дама. Бовенс ухмыльнулся.

- Кто бы мог подумать, что мы докатимся и до такого, но… история Эрвина и Лелии.

- Из сказок Карды, что ли? – переспросил Аркус. – Ничего себе!

- Да. Нечаянный кукловод и его прекрасная кукла. «Самая печальная история любви», - указано в афише.

- Самая печальная у Охотника и Майи, - запротестовала Агнесса и мечтательно вздохнула. – Вот на нее я бы сходила, но ее никогда не поставят. А про кукловодов – фу-у! Кстати, правду говорят, что Охотник, влюбившийся в вампирку Майю, был из рода Гесси?

- Спроси Дамиана Гесси, и это будет последнее, что ты сделаешь в жизни, - меланхолично заметил Родерик. – Мы удалились от темы. Кто пойдет сегодня в театр? Вечерний костюм подберем в нашей гардеробной.

Аркус усмехнулся.

- Меня пугают не carere morte, которые там, обязательно будут, а четыре, Пустота возьми, акта. О чем из жизни кукловодов можно петь четыре часа подряд?!

Бовенс та ещё язва, но в "Лишённых" есть ещё одна бессмертная язва. Нонус. Лишь бы они в одной сцене не встретились)))

- Мне нужны сведения об Адаме Митто и других вампирах свиты Дэви! Все об их слабостях, уязвимостях! - выпалила Мира главное, зачем пришла. – Что вы за них хотите? Я могу проходить под Покров Ордена! Единственная из carere morte! Вы знали? Хотите их новейшее оружие, редкий манускрипт из их Архива или иные секреты? Или, может, голову их Главы?

- У, как расхрабрилась, - иронично заметил вампир. Однако остановился, повернулся к ней длинноносым ехидным профилем. – В следующий твой визит в Академию охотники закуют тебя в серебряный ошейник и посадят на цепь – это в лучшем случае. Но, скорее всего, просто убьют на месте. Сумеешь еще раз проникнуть в Академию и вернуться вновь целенькой – тогда поговорим, если пожелаешь. Но, вообще, за сведениями, что тебе так нужны, следует обращаться к Либитине. Я не справочное бюро, - тут он приосанился, – а ученый.

- Я копия Регины Вако по крови!

- Скажу даже больше. Твоя линия крови столь же коротка, как у Дэви: всего четыре звена. А значит, твои изначальные способности управлять Бездной столь же велики, как у младшего сына герцога Альбера. Но мне это в данный момент совсем не интересно. Ты не Глас Бездны. И обычная, посредственная по проявившимся способностям carere morte. Еще и предательница. Откуда мне знать, что ты и меня не предашь, как Патрика Фульге и Гектора Долуса?

Мира сглотнула. Осведомленность беловолосого насчет ее дел поражала, даже пугала. Он как Либитина. А может, он и есть – Либитина?..

- Я их не убивала, - дрожащим голосом запротестовала она.

- О, да, и меня не убьешь. Только подержишь, чтоб не вырвался, пока другой, еще не знающий, что также приговорен тобой к смерти, будет мне голову рубить! – насмешливо сказал вампир, глядя теперь в упор. – Далеко пойдете, молодая госпожа Вако, только мне что-то совсем не хочется быть вам даже временным попутчиком.

  "Острый" момент

- Я ни о чем таком… никогда не думала, Господин! – пролепетала Мира. Сердце опять колотилось в горле, пустота сжималась в животе, точно она падала в пропасть. И Мира понимала: Дэви видит это, видит ее животный страх – страх разоблачения.

- Я не понимаю господин! – не выдержав напряжения, взвизгнула она. – Я вас боюсь такого! В чем я провинилась?! В прошлый ваш визит к Сесилии вы были так добры ко мне, хвалили, звали равной в свите…  

- Сама скажи, в чем провинилась, - холодно, знакомо монотонно, но это уже не успокоило. Наоборот, будто глыбой льда сверху припечатало: извивайся, стони – не выберешься! – Скажи, и, быть может, я пощажу тебя. Сегодня Митто под пытками открыл мне, что ты знаешь имя Избранного…

- Под… пытками? – прошептала Мира. Что же это: она пропустила такие события в свите, уехав всего на день?!

- Адам вам солгал, - выдавила она.

- И Хелена? Оба сразу? Не может быть. Никто не смеет лгать пред Бездной.

- Вы хотите, чтоб я поклялась, Господин, пред Ней? Я поклянусь!

- Я хочу, чтобы ты была мне верна. Ты же умеешь быть верной, Вако? Очень верной! – Дэви с сожалением прищелкнул языком. – Только верна ты не мне. Потому сегодня на рассвете окончишь свою вечность в Зеркальной Галерее «Тени Стража».

- Нет! Умоляю вас, Господин!

- Имя Избранного, Вако. Ты же знаешь, зимнее солнце жестоко. Ты не сгоришь как на костре, быстро, ты будет медленно поджариваться, как на угольях. Имя.

Мира закусила губы, чтобы не заорать от ужаса. Крылатые помощники Владыки подхватили под руки и взмыли над скалами. Слуг было много, они скрутили ее лентами своих теней, поглотили единым чудовищным обличием.

- Стойте! – крикнул вдруг знакомый звонкий голос. Задыхающийся от быстрого бега голос. – Оставьте ее!

«Винсент!» - Мира задергалась, но вырваться от слуг Владыки не смогла. Смогла только сорвать одну ленту с лица, так что видно стало пространство внизу. Избранный встал напротив Владыки вампиров. Тонкая белая фигурка против тьмы в обличье человека - воплощенной Бездны. Как картинка, вырезанная на поленце, что Мира когда-то бросила в праздничный огонь. Та самая картина, которой Мира боялась больше всего, больше даже, чем солнца Зеркальной Галереи.

А тем временем Миру ждут в Ордене. Очень.

Карл помолчал. Потом решительно спросил:

- Вы не боитесь, что Вако вновь придет сюда по приказу Дэви? Со своим вампирским потомством или марионетками?

- Нет. Она слаба, как кукловод и бездарна, как учитель юных: за двадцать лет ее вечности из обращенных ею не выжил никто. Знаешь, какого повода Мире в дикарской юности было довольно, чтоб поделиться вечностью с жертвой, что вздумала затеять с ней спор? - «Я не договорила!» …Хортор, это не смешно!

- Извините, - сконфуженный, Карл спрятал улыбку за переписанным листом.

Перечитала отрывки и... да что ж такое, пошто все Миру гнобят? ))) не такая уж она и жалкая так-то)