"Текст": Илья, ты не Эдмон Дантес...

О фильме «Текст» по роману Глуховского я узнал благодаря хайпу вокруг обнажёнки Кристины Асмус. Посмотрев кино, понял, что эпизод, напоминающий хоумпорно от первого лица, был вклеен в сценарий с расчётом на хайп: ничто другое в фильме не цепляет.

Литературный первоисточник пронизан духом — точнее, душком — тягостного сомнения, временами прорывающегося глухим недовольством. Это настроение стало разливаться в обществе с середины «десятых». Вместо бодряческого «всех нагнём, жизнь удалась!» — тальковское «Стоп, что-то тут не так...». Вроде бы и Крымнаш, и козни Ротшильдов разоблачаем, вот только почему-то в такой прекрасной стране к населению относятся как к неликвидному активу — причём не элитка, а само население...

Набрал богу. Постоял, послушал у себя в груди. Шли долгие гудки. Никто не отвечал. Связи не было. Или, может, у него тоже режим «не беспокоить» включен был. Вроде все и правильно сделал, а все равно – в ад. На земле жизнь так организована, чтобы все люди непременно в ад попадали. Особенно в России.

Конечно, в кино острые углы подгладили. Зато добавили семейной морали: мальчик Илюша плохо учился и грубил маме, за что получил кармическое наказание — дяденьки милиционеры его цап-царап и на тюрячку!.. Душераздирающей сцены, где Илья швыряет мамку на пол, чтобы та не мешала ему убежать в клуб (откуда он вернётся домой только через семь лет) в книге нет.

Вообще, киношный Илья более инфантильный и слюнтяистый по сравнению с книжным прототипом. Отсидев семь лет ни за что, он ищет «Суку» — борзого опера, который его посадил — чтобы... просто поговорить. Поговорить, мать твою! Опер, который к тому времени уже вырос от мамлея до майора, добродушно гонит Илью «домой, к маме». И вот тут-то у нашего героя, как пишут на вики-ресурсе Posmotre.li, срывает кнопку берсерка (мама умерла за день до его возвращения из колонии): он набрасывается на врага с кулаками и нечаянно убивает его.

В книге он шёл на стрелку с чётким решением убить.

Тысячи «невинно осУжденных» хотели бы вальнуть терпилу-свидетелей-ментов-судью-прокурора, оптом и по очереди, единицы из них смогли хотя бы приблизиться к исполнению страшной мести. Но Глуховский и режиссёр Клим Шипенко — не Дюма, и Илья — не Эдмон Дантес. Он не может насладиться местью, уничтожив того, кто сломал его жизнь, украл у него молодость ради палочки в отчётности. Он, как полагается герою великой русской литературы, хочет заглянуть в душу своего врага и понять его. Благо в наше время это можно сделать, не прибегая к помощи шаманов и медиумов — достаточно трофейного айфона. Оказывается, опер Петя жил полной жизнью: трахал под мальдивскими пальмами девочек модельной внешности, делал карьеру, мутил комбинации с наркотиками и наркодилерами.

И не маялся достоевскими страданиями.

А его жертву-врага, нечаянно ставшего удачливым мстителем, всё глубже и глубже затягивает в воронку стокгольмского синдрома. Сумерки и слякоть — такова окружающая Илью действительность. Лето, тепло, свет, счастье, сила, уверенность — это миражи потустороннего мира, который светится в айфоне мёртвого опера. И он пытается жить Петиной жизнью. Некромантия и киберпанк, которые мы заслужили.

Судьба подкидывает Илье бешеный козырь. Ковыряясь в айфоне мёртвого врага, он нечаянно оказывается замешан в криминальную махинацию. У него есть шанс: взять у абреков-наркоторговцев триста тысяч евро и исчезнуть. Искать его не будут — во всём обвинят покойного опера Петю, от имени которого Илья переписывается с его родными, сослуживцами, бизнес-партнёрами и шлюхами. Мать твою, хватай и беги! Какое тебе дело до родителей ублюдка, который тебя ни за что упаковал на зону, или до его девок? Возможно, абреки нарежут из них шашлык. Очень может быть. А ты вспомни — Петя не очень-то беспокоился, как ты, нежный интеллигентный мальчик, будешь выживать на зоне... Но нет, у нашего героя взыграла истинно русская Совестливость. Получив пакет с баблом, он возвращается с полдороги, бормочет «Петю убили, сделки не будет», и уходит. То ли в закат, то ли на три буквы.

«Русским не надо денег». Русским нужна Правда. У кого правды больше, тот и сильней. А ещё им нужна Совестливость и Справедливость. О них мычат вокруг бутылки водочки.

Fuck you, bastards, и ваше виктимное совестливое правдоискательство.