Хроника Долины

Пролог

Год нулевой.

Семь машин въехали в Долину. Из них ехали только три.

Остальные дотянули по инерции — на верёвках, на дыму и молитвах. Кто-то сидел на капоте с ружьём, кто-то спал, уткнувшись лбом в руль. Я вёл свою «Шепчущую» — ржавый, как совесть торговца, пикап с надписью «НЕ СТУЧИ — ВСЁ И ТАК СЛОМАНО» на заднем борту.

Так мы въехали в Долину — в поисках воды, топлива и хоть какой-то тени. Мы были живы. Пока ещё.

На четвёртый день караван взорвался на мине. Из тринадцати — осталось шестеро.
Из шести — трое решили уйти назад.

Я остался.

Год первый. Оседание.

Первую стоянку мы назвали Улом — от слова «уломали остаться». Два старых бака, одна дизельная электростанция и крыша, собранная из дорожных знаков.

Вода была из старого резервуара — мутная, но не убивала. Это уже было роскошью. Мы прятались днём, чинились ночью.

С нами была Айви Го — механик, худющая, с обгоревшими руками, всегда в красной майке и с ключом на поясе. Она могла вдохнуть жизнь даже в дверную ручку.
На четвёртой неделе она построила буровую из водяного насоса и останков дрона. На пятой — починила старый передатчик.

Мы ждали сигнала. Ждали помощи.
Через неделю эфир ожил: треск, щелчки… и одно-единственное слово:
«Берегись».

На шестом месяце пришли Бешеные. Двое багги, собранных, будто наспех, из ржавого мяса и труб. В реве моторов — музыка ярости. Они катались по кругу, стреляли в небо, выли и смеялись, пока один из них не заметил Айви. Тогда начали стрелять по-настоящему.

Мы отстреливались. Айви погибла, прикрывая меня и генератор.
Перед смертью она сунула мне в ладонь закопчённый болт.
— Если доживёшь… передай тем, кто поймёт.

Я закопал её под вышкой.
А болт оставил себе.

С тех пор — я один.

Год третий. Поднимаются фракции.

Они не пришли — они возникли.
Сначала — как дым над горизонтом. Потом — как голоса по радио.
А потом — как требование: «Выбери сторону».

Мусорщики. Грязные, надёжные, пугающе собранные. Они рылись в останках старого мира не ради воспоминаний — ради шестерёнок.
«Старое — значит рабочее», — гремел их вожак, Бей Скара, широкоплечий гигант с ожогами на лице и гаечным ключом длиной с винтовку. Его уважали даже враги. Его боялись даже свои.

Они забрали с собой тех, кто верил в порядок и технику. Увели Айвиных учеников. Я остался.

Огнепоклонники. Безбожники с новым богом — Пламенем. Красные знамёна, выжженные лица, огонь на капотах и в глазах.
Они подожгли караван, идущий с юга, просто потому что он не свернул.
«Гори или молись», — так они называли свою проповедь.
С их приходом Долина наполнилась гарью и дымом.
Я прятался.

Бешеные. Не мародёры — культ ярости. Организованный хаос на четырёх колёсах.
Теперь ими правил Псих Пит — исхудавший как мертвец, с глазами, в которых не было ничего, кроме пустоты.
Он носил цепь на шее и затычку от бензобака в зубах. Говорил редко, но когда открывал рот — под ним взрывались багги.

Я встретил его однажды через прицел.
Он смотрел в мою сторону.
Я не выстрелил.

Остался только я. Без флага.
Без богов.
С пылью в лёгких и ржавчиной на руках.
Я записывал. Всё. Каждую смерть. Каждое рождение. Каждый выстрел, который не сделал.

Год седьмой. Большой конфликт.

Они больше не рычали друг на друга — они начали стрелять.

До этого всё было точечным. Засады. Стычки. Провокации.
А потом... кто-то перебил конвой Мусорщиков с детьми.
Говорили — это Бешеные. Бей Скара клялся мёртвым, что это ложь.
Псих Пит только рассмеялся.
Огнепоклонники же выкатили три горящих танка в пустошь и сказали, что теперь они судьи.

Я наблюдал издалека. До тех пор, пока война не пришла ко мне.

Ближе к вечеру в мою сторону шёл дым.
Через прицел я увидел колонну — шесть бронемашин с эмблемами Бешеных, три «дозорки» Мусорщиков и один из броневиков Огнепоклонников, чёрный как уголь.
Шли не вместе. Шли на бой.

Я мог бы уйти.
Но это была моя Долина. Я хоронил здесь друзей. Я строил здесь свою станцию. Я записывал здесь смерть Айви.
Если они хотят сжечь её — сначала через меня.

Я заминировал подъезды к ущелью.
Спрятал дрон в старой ветряной турбине.
Старую пушку Айви, что мы чинили год назад, я активировал вручную — без предохранителя.

Первой рванула машина Огнепоклонников. Взорвалась, как фейерверк.
Потом — крики. Металл.
Я стрелял не в людей. В топливные баки. В мосты. В слабые места.

Я не знал, кого убил. Возможно — всех троих.

К ночи всё затихло.
Я вышел. Пыль висела в воздухе, как старая молитва.
Тела лежали в песке. Одни горели. Другие — просто молчали.
Но кое-кто выжил.

Бей Скара сидел, прижав руку к окровавленной шее.
Он посмотрел на меня.
— Это ты?.. — прохрипел он.
Я кивнул.

Он не поднял оружие.
Он протянул мне знак.
Железную пластину с выгравированным словом: "Смотритель".

Я не принял её.
Я не принадлежу фракциям.
Но теперь я знал: Долина — моя. Я её сторож. Я её летопись.

Год десятый. Наследие.

Я прожил в Долине дольше, чем кто-либо из тех, с кем начинал.

Мастерская Айви давно заросла пылью и вьюнками. Но генератор ещё гудит.
Каждое утро я его включаю. Потому что когда ревёт мотор — Долина жива.

Фракции устали.
Огнепоклонники потеряли половину своих культов. Их огонь больше не вселяет страх — только усталость. Теперь они жгут лишь на праздники.

Бешеные разбились на банды. Псих Пит пропал. Говорят, ушёл в Северную Пустошь, туда, где даже карты молчат.

Мусорщики остались. Упрямые, как всегда. Бей Скара умер год назад — от старых ран, не от пули. Теперь ими правит его дочь.
Тихая. Умная. С глазами как у Айви.

А я…
Я стал кем-то вроде байки.
Стариком с радио, который говорит на волнах и записывает всё, что происходит.
Меня зовут Смотритель. Не потому что охраняю. А потому что помню.

Однажды утром к мастерской пришёл мальчишка.
На нём была куртка, собранная из старой бронепластины и ремней.
В руках — ржавый пистолет.
На спине — приёмник.
— Это правда вы видели, как появилась Долина? — спросил он.

Я долго молчал. Потом достал из ящика тетрадь. Перелистал.
Показал первую страницу:
"Год первый. Прибытие. Айви Го. Пыль. Металл. Рев мотора."

— Хочешь знать? — спросил я. — Тогда слушай. Но обещай, что потом продолжишь.

Он кивнул.
Я включил генератор.
Сквозь шум электричества и запах горячего масла я начал рассказ.

Так началась новая хроника Долины.
Теперь — не моя.
Теперь — наша.

Пыль ещё не осела. Металл не заржавел. И мотор продолжает рычать.

Пока кто-то помнит — Пустошь жива.

Автор : _yHuBapaIIIuku_