"Буй-Тур блюз"

Выдержав мхатовскую паузу, Лапуся завершила свою мысль.

– Он постоянно посещал этот дом, и как ты сам сказал, обязательно был знаком с Морельщиковой, женщиной тоже не старой и привлекательной, за квартирой которой велось негласное наблюдение... «Господин, в предыдущих донесениях обозначенный как “Франт”»... Не слышу аплодисментов.

– Будут, - пообещал Шехонский. - Но пока что я обдумываю твою догадку. Ты считаешь, что именно Стауниц был любовником Морельщиковой, о котором глухо толковали тогдашние сплетники. Это вполне вероятно, и годится как версия для книги. Я даже допускаю, что именно Стауниц, а не Морельщикова, предпринял все усилия, чтобы скрыть эту связь. Во-первых, должность у нашего Катона была неподходящая для вольной жизни... а главное: утонченная личность, аристократ, символист, Блок с Белым, бывало, в гости захаживали - и провинциальная купчиха! Весь «Мир искусства» с «Аполлоном» заодно со смеху бы померли!

– Ты забываешь, что Морельщикова была не обычная купчиха.

– Это мы с тобой знаем. А поди это надменным петебуржцам объясни!

– Но ты согласен, что когда я сразу сказала, что Морельщикову грохнул любовник, чтобы все скрыть, то в этом что-то было?

– Тебе в университете не внушали, что нельзя вырывать цитату из контекста? «Господин, в предыдущих донесениях, обозначенный как “Франт”, отсутствовал» - так, кажется, сообщал полицейский агент. Стауниц, конечно, эффектный кандидат на роль убийцы, но не мог им быть.

Лапуся обиженно молчала, изыскивая доводы в пользу своей версии. «Голубой Дунай” сменился «Прощанием с Петербургом». За соседним столом компания тинейджеров ожесточенно спорила, опопсовела ли рок-группа «Людены» или не опопсовела.