Что вы там будете делать? (Рассказик)

ЧТО ВЫ ТАМ БУДЕТЕ ДЕЛАТЬ?[1]

«Зачем ты здесь, и кто с тобою рядом?

Не обольщайся, что легко войти!...»

Данте Алигьери, «Божественная комедия».

Общество защиты Гипотез от Доказательств, 

начальнику отдела подводных течений

и закулисных литературных интриг 

Здравствуйте, уважаемый гуманитарный гений!

     Не удивляйтесь, мой друг! Обращаюсь к Вам таким высокопарным образом, не стремясь польстить, но с далеким посылом. Ниже в письме я все поясню. К слову, мы тут, в лаборатории, все необоснованно считаем себя не ниже, чем гениями технологий. Шутка.

     Я знал, что мне придется обращаться к Вам, но, так как работа лаборатории была засекречена, вести переписку мы не имели права, любую, как на личные, так и на производственные темы. Я уже приготовился отправлять Вам шифровку, но условия изменились, было получено разрешение на диалоги с посторонними. Вы первый, кому я пишу, и все, что Вы сейчас прочтете, поверьте, в наших внутренних инстанциях проходит под грифом «особой государственной важности». Но обо всем по порядку.

     Наше исследование и разработка подходят к концу. Нет, пожалуй, правильнее сказать, к кульминации. Проект начинался как несерьезный, почти шуточный. Этакое побочное необременительное ответвление мэйнстрима. Основное русло, как Вы понимаете,  — обработка интеллектуальных энергетических полей. С тех пор, как было экспериментально обнаружено и затем обросло теоретическими наслоениями пространство художественного творчества, сначала осторожно, затем все настойчивее стало проклёвываться, крепнуть и требовать воплощения сопутствующее открытию намерение проникнуть в это пространство и, возможно, извлечь из него что-нибудь полезное. Вы только не подумайте, что стала понятна механика творчества. Нет. Но научная общественность много работала над извлечением полезного из непонятного, в данном случае — из пространства творчества, и, хочется верить, преуспела. За десятилетия не один ученый нос оказался сломан в серьезных баталиях, множество патентов было выдано, теорий создано, опровергнуто и затем реанимировано. А потом выкристаллизовалась модель творческого пространства, существующего в 3,14 измерениях. То есть проявилось почти полное тождество с земным пространством. Значит, встрепенулись практики, туда можно проникнуть, а оттуда что-нибудь извлечь. Что?  Ну, там найдется что. И нашлось. Не стану вас нагружать скучными выкладками, изложу все в форме беллетристической и доступной. Тем более, что цель моего письма не в том, чтобы приводить здесь теории, до сих пор не понятые до конца и ещё ждущие подходящих ученых носов.

     Было решено в качестве моделей для эмпирики из всех возможных творческих активностей избрать литературное творчество. Почему? Показалось проще и экономичнее. Идея, лежащая в основе выкладок, такова: автор художественной книги — заметьте, каждый! — при создании своего произведения на протяжении всего процесса или его отдельных стадий наверняка продумывал, мысленно строил реальность, в которой и развивал сюжет. Даже если писал о современных ему событиях и людях, он помещал персонажи в определённое, часто выдуманное окружение, согласно замыслу. Словно рыл туннель из общей жизни в другую, альтернативную, но автономную. Или даже так: альтернативную нашей и автономную в рассматриваемом пространстве творчества. Он вырыл, затем прошёл по этому туннелю, описав позже всё в своём произведении. Писатели творили с разной степенью мастерства и глубиной вымысла, домысла и смысла, различались и проработки деталей. Может, кто-то из них НЕДОРЫЛ свой туннель, остановившись. Уж такая, вы поняли, и книга получалась в таком случае. А кто-то не сумел воспользоваться туннелем для возвращения.

     Гиганты сумели. А некоторые из них затем продолжали снова и снова сновать (ах, как некрасиво звучит! Ну, так я и не гигант!) по проложенному туннелю. Так появлялись и появляются хроники, саги или, например, у фантастов — многотомные летописи, описания целых миров. Мы, технари, так и называем подобных авторов: гигаганты-хроники. Вас, может, удивляет, что я позволяю себе так грубовато-фамильярно, без должного пиетета упоминать великих? Надеюсь, Вы поймете: в излагаемом контексте для нас гении, локальные и глобальные, — всего лишь материал для исследований и последующей практики. На самом деле мы относимся к ним, как и все остальные — немного отстраненно и однозначно уважительно. Даже если их книги не прочитаны. Они на Олимпе. Но ведь сейчас всё используют, всё идет в переработку, вот и получается, что на производственно-бытовом уровне для нас, участников проекта, писатели-гиганты и писатели-пигмеи, смею сформулировать, просто сырьё, объекты, обозначенные лёгкими в употреблении словечками. Так легче. Но акцент неизменно наукообразен.

     Идея и цель проекта была изначально такой — освоить писательские пути по туннелям, постичь суть создания гениальных творений, самим пройти сквозь реальные тернии и достигнуть и постигнуть, приобщиться, научиться, воспарить духом, ну, одним словом, каждому войти в основной состав творческой элиты. Конечно, хотелось бы успешно вернуться из путешествия по туннелю. Блок возврата, признаю, — слабое звено системы на данный момент. А ведь это совершенно необходимо — вернуться самим и не подхватить с собой ничего и никого из туннеля и автономной реальности. Мы не выживем там, а они, подхваченные и завезённые, — здесь. Гибель пришельцев и с этой, и с другой стороны при задержке пребывания в неродной среде неминуема. Это ещё ничего, если автор писал об известном ему мире и форме жизни. А если о предполагаемых? Фантастика, к примеру. Если автор НЕДОРЫЛ (без тире между словами, и последнее слово — глагол с ошибочкой, как и выше в тексте, использован, чтобы подчеркнуть смелую пикантность ситуации), а мы ДОРЫЛИ (тоже не существительное, а глагол). А там тупик или (и это пугает) что-нибудь неожиданное, совершенно не то, что описано. Ну, самое безобидное из возможного — агрессивный летающий ящер, маленький, шустрый, хитрый, болтливый, чего доброго. С чьей-то легкой руки он тоже присутствует в фольклоре, связанном с этим проектом. Все почему-то уверены, что непременно повстречаются с ним. Начитались. Ящерок или нападет в своём мире, или проникнет к нам. Плохо. И то, что может напасть, и то, что может погибнуть здесь. А мы чего доброго не уследим, не почувствуем присутствия чуждого артефакта. Это, конечно, просто гипотетическая возможность. Но в том и роль ученых: фильтровать гипотезы, вычленять из них ключевые и на их основе строить теории.

     Туннели-то, кстати, с барьерами, там могут по пути следования встречаться препятствия. Например, бывает трудно совладать с узостью прохода, твёрдостью породы, тупостью инструмента, непониманием терминов и слэнга автора.  Или ещё добавьте отсутствие правильного подхода к работе, непрофессионализм наш или авторский. А может своеобразным таким барьером оказаться Граф Ман. Это призрак. Он мстит за то, что, ... за что-то, неизвестно, за что. Ему все равно, в каком туннеле находиться. В реальность его не впускают ни в какую (Заметили два смысла в предложении? Да-да! Оставляю так, ниже поясню, откуда). Так вот он забавы ради или из вредности соединяет какие-то туннели между собой, превращая их в сеть, из которой часто не оказывается выхода. Ведь существуют книжные реальности вместе с туннелями, ведущими в них, которые оказались заброшенными, обветшали, забылись. Такие туннели со временем начинают осыпаться. При передвижении по ним возникает чувство озадаченности. Так вот Граф Ман перемещается по подобным туннелям, соединяет их в паутину, завлекая неопытных читателей и туннельных проходимцев (путешественников, как вы поняли). И писателей. Если, скажем, какой-то автор замыслит воспользоваться чьим-то готовым туннелем, он рискует попасть вот в такой, коварно запутанный Графом, озадачиться навсегда, и читателей озадачить. Есть даже целая мифология, связанная с появлением этого призрака на пути человека. Поймает, мол, и тянет за собой, жертва переживает потрясение, теряет на время слух, зрение. А вот вкус хороший теряет навсегда. И перестаёт различать туннели и миры, Графа Мана и подлинных творцов. А для Графа не существует никаких различий жанров, литературных и языковых форм он не признает. Вездесущ и всеяден. И нужно сохранять бдительность, чтобы не попасть ему в сеть. Лучший способ — повстречав, ретироваться.

     В нашем коллективе и в разработке  для этого случая в технику и психику интегрирован принцип самоустранения. Не мы же строили туннель, нечего нам вменять в вину чужую графоманию! Пока, на стадии первоначального этапа внедрения, мы собираемся придерживаться такой установки: почувствовали озадаченность, заподозрили приближение Графа — все бросаем и поворачиваем назад, на базу.

     Не могу не отметить такую интересную деталь: архитектоника туннелей различается, так сказать, по жанрам и зависит от характера индивидуальных творческих мук, пережитых писателем, и от того, как глубоко он страдал при работе над книгой и в чем это проявлялось. Подробности и математическую подоплёку этого явления изложу при встрече, но фактически туннели могут принимать вид комфортабельных анфилад или тёмных пещер, в которых что-то капает с потолков; там можно лицезреть свет и горний ангелов полёт или шарахаться от пней и коряг, крыс и насекомых, ну и всё в таком ключе. Скелеты неведомых существ, следы, разумеется, крови. Некоторые полагают, что это Граф формирует декорации, чтобы продемонстрировать собственную значимость так, как он это понимает. Пока это подозрение не подтверждено, как, впрочем, и не доказана непричастность Графа Мана к искусственному нагнетанию ужаса.

     А есть ещё туннели-колодцы. Неизвестно, куда падали авторы (не герои, не персонажи, подчеркиваю), прорывая их, и под действием какой силы — ведь не силы же тяготения в альтернативном и автономном пространстве — но мы, изобретатели и участники эксперимента туда попадать не хотим и, безусловно, постараемся этого избежать. За аксиому принято в нашем изыскании, что туннели-колодцы вырыты слишком талантливыми, непостижимо талантливыми авторами. А раз они непостижимы, то нам они так и так не помогут. Их опыт мы использовать на данной стадии развития науки не в состоянии, ну и пусть кладези талантов останутся непобеспокоенными. Пока.

     Итак, после теории естественным образом последовала практика. То, ради чего. При реализации конкретной системы выявились ограничения. Таковы законы кибернетики, там ограничения и обратные связи очень популярны. Мы к кибернетике отношения не имеем, но тоже посчитали обязательным вот какой ограничивающий посыл, условие реализации, принцип, положенный в основу построения системы: целевая книга должна быть бумажной. И вся аппаратура создана и протестирована с таким расчетом. Электронные повествования любого типа туннелей не имеют, слишком технологичны. Во всяком случае, на нынешнем этапе наша установка их не улавливает. Может, мы со временем сумеем диагностировать туннели и виртуальные, но пока не готовы. Гений излагает на бумаге, и его туннель очевиден, даже если рукопись он в пароксизме эмоционального накала сжигает. (То есть, если рукопись сожжена, книга не увидела свет, и мы, конечно, в туннель не попадем, это я слегка перегнул для пущей убедительности.) Но если когда-нибудь и будут найдены туннели к электронным книгам, они окажутся общедоступны именно по причине своей технологичности, а это социально небезопасно. Я полагаю, создавать возможность их прохождения будет запрещено. Может случиться кошмар, когда все ринутся покорять альтернативные литературные территории. Если ещё ко всему прочему авторский замысел будет интерпретирован некорректно... Мир распадется на неинспектированные непроверенные туннели. Тогда все. Лучше уж так: бумага, цензура, худсовет, опять бумага, публикация, проверка временем, таможня, освоение, проход по туннелю с сопровождающим и далее по утвержденному заранее сценарию.

     Нельзя также идти на покорение туннеля всей командой. Вот сейчас: если уйдем все, а блок возврата не сработает... Будет беда. Пиши потом на той стороне ответное произведение уже о нашем времени, рой встречный туннель. А если бумаги нет, а если не издадут? Скажут, неправдоподобно для реализма и чудовищно для фантастики. Что тогда делать?

     Что касается сферы приложения, мы с коллегами решили пока не трогать поэзию, исторические и религиозные трактаты. Трудно судить о характере их туннелей, о достоверности и полноте описания миров. Субъективность опять же. Не пойдем также в фантастику. По той же причине. Не факт, что сам автор прошел туннель с честью и до конца. И не факт, что вернулся ментально не искаженным.

     Долго думали о выборе произведения для работы с его туннельным доступом. Хотелось чего-нибудь невинно-безобидного. Может, ещё и удовольствие в литературной реальности получить. Или повеселиться. В чистом виде юмор и сатиру как цель в конце туннеля мы сразу отвергли. Обоснованно предположили, что у автора могла оказаться неисправна оптика и мир на той стороне, очень вероятно, окажется не таким, как живописан в книге, а наоборот, или даже тупиком, а то и плоским. Юмор-то разным бывает. Впрочем, сатирическая реальность сама по себе — не курорт. В общем, решили, что в этом жанре осваивать туннели рискованно.

     Так вот, о маршруте. Тут споры ведутся — мама не горюй. Молодежь в сфере запредельно высоких технологий пошла не склонная к романтике, яйцелобая и толстопопая, то есть умная и практичная. Большей их части не нужны приключения, пираты, рыцари и прекрасные дамы, во имя которых надо совершать подвиги. Не нужны полярные исследования, космическое рейнджерство, братание с эльфами. Она не хочет спасать мир. Она хочет в женский любовный роман или в женский детектив. Короткий необременительный переход по туннелю, немного наивной эротики, неглубокое нетрагедийное расследование, пиф-паф, хорошо покушать за счет щедрого на детали автора иии... вперед, ну, назад, в туннель и на базу.

     Наше руководство уже строит планы, как монетизировать систему. Хотя, на мой взгляд, рановато пока. Ещё ни один переход по туннелю не состоялся. Может, и были какие-нибудь пиратские. Ведь авантюристы всегда опережают ученых. Я подозреваю, что и наши разработчики из числа явных ...интеллектуалов ходили, не соблюдая техники безопасности. И вернулись не совсем целыми и не совсем тем же составом, что уходили, а как будто в сопровождении ну, скажем, потутуннельных существ и явлений. Я и сам пошел было, но исказился, передумал и вернулся. Зато подцепил вирус двойных смыслов — помните, выше обещал рассказать? Думаю я тоже многослойно. Если не излечусь, придётся идти в рекламу или дипломатию.

     А легально и с помощью нашей аппаратуры — нет, не ходили. Так что все самое занимательное ещё впереди. В этом месяце окончательно выбираем жанр, утверждаем маршрут, экипируемся и — даёшь новое прочтение старых миров. Каждому по интересам. Кому Повести о Малыше и Карлсоне, а кому и Звездные дневники Йона Тихого или Сага о Форсайтах в подлиннике. Читай — не могу, все туннели пробегу. Это тоже из нашего внутриведомственного эпоса, имеет у нас хождение такое красное словцо.

     Итак. Теперь, после затянувшейся вводной части, приступаю к изложению цели этой моей эпистолы. Проделана большая, работа, готовится прорыв (вот, опять прорыв, заметьте) в прямом и переносном смысле: революция в учении о пространственно-временном континууме и захват новых территорий в неизведанных творческих мирах. С некоторой робостью я решился побеспокоить Вас как известного книгомана, знатока всех литератур, энциклопедически образованного человека. Вы ведь наверняка легко припомните произведение, в котором герои вкусно и много едят, нет катаклизмов, можно игнорировать историческую составляющую, нет излишне навороченных технологий, всё культурно, изобильно, дорого, богато и доступно. Мне ничего не приходит в голову, кроме Франсуа Рабле и Марка Твена. У последнего принц хорошо питался, но там же и кого-то разоблачали. Хотелось бы избежать погонь, интриг, любвей, самопожертвований, честных поединков, благородства и других неприятностей. Подумайте, пожалуйста, подскажите, мы все будем весьма признательны за любые идеи.

     Извините, что не приглашаю Вас с собой. Не хочу рисковать такой важной и нужной персоной, как Вы, вовлекая в непроверенный процесс. Я Вам предложу гораздо более безопасный вариант путешествия. Тогда и отблагодарю, и время, думается, с приятностью проведём. Мы тут с командой единомышленников всё опробуем, отладим, а Вы за это время напишите книгу. В ней, как Вы уже догадались, обрисуйте мир удовольствий, каким его хотели бы видеть лично. Я верю, Вы знаете в этом толк. Над сюжетом мудрить не надо. Какой-нибудь простенький, привычный, облечённый в малую литературную форму. Сейчас ведь моден и востребован копирайтинг. Вот, можно воспользоваться наработками индустрии текстов. Издадим. Туннель будет неглубоким, коротким, чистым, без препятствий. Мир, в который он приведёт, — узнаваемым и привлекательным. Ящера не упоминайте (шучу). Графа Мана мы постараемся нейтрализовать. Да и, уверяю, Ваш туннель будет востребован, со временем не обветшает и не зарастет. Вот туда мы с Вами и наведаемся вместе. Как Вам? Стоит поучаствовать? Поверьте, идея состоятельна не менее, чем множество других подобных идей.

     С нетерпением жду ответа на свой вопрос, к нашей, разумеется, взаимной выгоде.

     Уверяю Вас в моем искреннем уважении, привет семье.

     Искренне Ваш, главный технолог проекта «ТрансТекст»

подпись, дата

Иллюстрация создана с помощью нейросети. Идея и затраченное время — мои.

[1] Я. Гашек, «Похождения бравого солдата Швейка».