Норвежский конунг Хальвдан Чёрный. Реальный человек и литературный образ. Попытки совмещения

Извечный поиск исторически завуалированной истины сложился в некую тему-концепцию, над  которой хотелось бы порассуждать. Так всегда бывает  при скупости реально существующей информации и желании её дополнить, домыслить, дорисовать-дописать самому, собрать в единое целое под названием образ-герой, соответствующий реальному историческому лицу. И этот как раз тот случай...

B Pингepикe в Cтeйнe (Stein знaчит «кaмeнь») ecть кypгaн, кoтopый нaзывaeтcя «Kypгaнoм Xaльвдaнa.

Вот всё, что осталось материального и памятного от некогда жившего человека, под именем Хальвдан и прозвищем Чёрный, конунга всего тогдашнего Северного Пути — Норвегией  страна фьордов станет называться уже при его сыне, Харальде I Прекрасноволосом. И строки Снорри Стурлусона, как память о происшедшем:

Пoмиpилиcь нa тoм, чтo тeлo былo paздeлeнo нa чeтыpe чacти, и гoлoвy пoгpeбли в кypгaнe y Kaмня в Xpингapики, a дpyгиe чacти кaждый yвeз к ceбe, и oни были пoгpeбeны в кypгaнax, кoтopыe вce нaзывaютcя кypгaнaми Xaльвдaнa...

   Настолько ли он был известен и почитаем? Настолько ли важно было осчастливить земли, собранные им воедино, останками хозяина? И доступны ли такие почести нелюбимцу народа, человеку очернившему себя недостойными и преступными делами? Нет и ещё раз нет, потому что его летописный след достаточно видим и вполне однозначен:

Hи пpи oднoм кoнyнгe нe былo тaкиx ypoжaйныx гoдoв, кaк пpи кoнyнгe Xaльвдaнe. Люди тaк любили eгo, чтo, кoгдa cтaлo извecтнo, чтo oн yмep и тeлo eгo пpивeзeнo в Xpингapики, гдe eгo coбиpaлиcь пoxopoнить, тyдa пpиexaли знaтныe люди из Payмapики, Becтфoльдa и Xeйдмёpкa и пpocили, чтoбы им дaли пoxopoнить тeлo в cвoeм фюлькe. Oни cчитaли, чтo этo oбecпeчилo бы им ypoжaйныe гoды...

А это единственное достоверное (исторически, конечно) изображение Хальвдана Чёрного и его сына, Харальда I Прекрасноволосого. Естественно, понятно где отец, а где сын. Только вот сын уж очень взрослый -  совсем не похож на девяти-десятилетнего отрока... И волосы... Они — поистине прекрасны, я ведь по именной саге-хронике, соответствующего названия, до полного обладания Северным Путем, Харальд имел прозвище Лохматый... Потому что  облагородил свою шевелюру лишь став первым норвежским королем, конунгом всех конунгов. И последняя капля исторической  реальности  - хроника Снорри Стурлусона «Сага о Хальвдане Чёрном»

http://norse.ulver.com/src/konung/heimskringla/halfdan-sv/ru.html

    Скупые строки повествования на уровне «люди-события-результат-исход». Очень хорошая демонстрация творчества Стурлусона, да ещё и с иллюстрациями. Девять абзацев — и вся человеческая жизнь. Достаточно ли этого, чтобы воспроизвести литературный образ норвежского конунга Хальвдана Чёрного? Конунга — вполне, но вот человека, личности, живой натуры, понятной и воспринимаемой всеми, едва ли... Чтобы писать об это нужно, прежде всего, самому понимать прототип на столько, что не остаётся никаких вопросов и намёков на тени, в какой-то степени, как самого себя.

     Сомнения и терзания мои начались с, казалось бы, простого аспекта — прозвища. В раннем Средневековье для человека оно значило всё. Имя давалось родителями с согласия языческих богов (так считали сами родители), а вот прозвище — людьми и за дела. Имя  - дорога в жизнь, а прозвище — сама судьба. Номинативная составляющая в восприятии скандинавами друг-друга играла решающую роль. Так за что же Хальвдана прозвали Чёрным? В чем же его чернота? Красивым, добрым, благородным,почитаемым везде и всеми считались красный и жёлтый (позже, золотой) цвета: много было светло- и -темноволосых скандинавов, но черноволосые воспринимались белыми воронами. А сам чёрный цвет был символом скрытности, злонамеренности, обмана и предательства... И только ли за цвет волос этого конунга прозвали Чёрным? А может быть здесь та же ситуация, что и с нашим царём Иваном, прозванным Грозным: все знают происхождение этого прозвища, но в летописях однако отмечается «народ его любил»...

      Немногие авторы ХудЛита жаловали конунга своим вниманием, их можно и по пальцам пересчитать: Ю.Вронский, А. Мазин, И.Бояшов, О.Григорьева. Полторы-две главы из всего объёма романов (образ проходной, скорее даже мимолётный, так видимо было решено) хватило на категоричную оценку: конунг Хальвдан Чёрный  - ожиревший пьяница, самодур и властолюбец, давно забывший о стремлении к власти и создании единой страны фьордов, довольствующийся лишь интригами против своих врагов и недоброжелателей, забывший о своём предназначении главного воеводы, да и воина-объединителя, в частности. Достаточно ли черноты? И смог бы такой человек что-то создать и кого-то объединить? По мне так нет...  

    О. Григорьева в одном из своих романов, названном «Стая», привела такую характеристику личности Хальвдана Чёрного. В отместку за смерть своего первого сына ( тоже, кстати, Харальда) и своей первой жены (удивительно, тоже Рагнхильд) в Согне во время эпидемии якобы чумы ( её там в то время и в том месте не было и не могло быть, а Харальд умер через два месяца после начала заболевания), великий конунг заложил ворота усадьбы в Согне, обложил её хвойными дровами и поджог. В огне сгорели всё: больные, здоровые, старые, молодые, женщины и дети, старики и новорождённые, количеством больше сотни. Кому же мстил конун таким образом? Почему он так "озверел". Может ли подобным образом поступать нормальный человек? В этом поступке его сила или слабость (а может быть, что-либо другое)? Достаточно черноты, чтобы оправдать прозвище? Нет, всего-лишь излишняя демонизация образа данного конунга...                              
      Опять обращаюсь к О.Григорьевой и её роману "Стая", где так же приводится история Хаки берсерка и Харека Волка. Они в чём-то похожи, хотя и являются антиподами. Хаки погиб, но не принял Чёрного, Харек же Волк ушёл к нему. Харек, передаю своими словами, был ориентирован " на добрый нрав и верное слово" конунга. И это конунг-монстр, который описан а предыдущем примере?  Что привлекло викинга Харека Волка (убийцу берсерков) на сторону " доброго нрава и верного слова" в лице конунга Хальвдана Чёрного? Вот что хотелось бы уточнить, вот какого ответа я не увидел в данном романе.

    «Солнце над фьордами» - моя первая попытка воссоздать образ конунга Хальвдана Чёрного.Воспроизвести образ, именно, человека, живущего под гнётом эпохи, обстоятельств борьбы за власть и объединение Северного Пути, потому разного и разноречивого, неоднозначного «солнца над норвежскими фьордами», имевшего свой восход, зенит и закат, а не стандартного конунга-викинга, героя-всегда героя, конунга-всегда кровожадного конунга, сына и внука викингов.

     У Хальвдана конунга нет и не было «поводыря», человека которому  он мог бы открыто довериться и позволить вести себя по жизни. Суть в том, что Чёрный его не воспринял бы, а повторные попытки руководства собой расценил, как враждебное вмешательство: самостоятельность, основанная на самодостаточности, та основная черта характера, которая позволила ему подняться на вершину власти и стать тем, кем он стал — человеком-легендой. По композиции первых глав   облик Хальвдана конунга складывается из фрагментов, которые к концу второй части выливаются в целостную картину. Первое серьёзное военное поражение после ряда громких побед и установления свой власти по всей стране фьордов (остался лишь Вингульмёрк) способно уничтожить мечты о всевластии раз и навсегда у многих, на Хальвдан не из их числа. Нет он не человек-железо, шаблонный викинг, не знающий ни страха, ни печали, ни сомнений... Он смертный с закономерными и чисто человеческими душевными реакциями: недоверие, душевный  раздрай, сомнения в верности окружающих, колебания в отношении выбора и будущей своей позиции (как поступить, чтобы поступить правильно и от себя, и от богов, и для людей) вот что с ним происходит на этом отрезке повествования.

  Что такое, в моём понимании, колебания, неуверенность в себе и окружающих, внутренний конфликт? Если  без экскурсов в психологию - человек думает одно, говорит другое, делает третье, а потом удивляется, почему всё так происходит. Грубая, но понятная  аналогия.  Вот тогда Хальвдан конунг и становится Чёрным...  

     Проведу несколько примеров по тексту:                
1. Его супруга Рагнхильд и Торбьёрн Скальд (часть вторая, глава 15) рисуют "радужное" будущее страны фьордов. Все ликуют. А как же Хальвдан конунг? Он молчит... Почему? Он сомневается в осуществимости этого явления. Сердцем он согласен и дух его воспринимает это согласие. Но умом? Тут проблемы, потому что в уме должен созреть чёткий план действий, и не просто какой-то план, а "как, кто , где и когда". И опять незадача, он сомневается в умении и возможностях тех, кто уже единожды бежал от Гандальвссонов. Сейчас он промолчал - хватило самоконтроля, но только до 19 главы. Чернота же уже заполнила его сердце и скоро она выплеснется...

2. Обращение конунга к Торбьёрну Хорнклови: «И пошутил, намекая, что не худо бы и о нем, Хальфдане Черном, что-то грандиозное сочинить. Как-никак, много славных деяний совершил великий конунг Северного Пути».  Совершил - глагол в прошлом времени. Не говорит ли это о том, что конунг не видит перед собой такого же славного и великого будущего? Пока не видит...   

3. Хальвдан  переживает поражение  своих ближних слуг (хольдов) в воинских состязаниях. По его мнению лишь их умелость сохранила жизнь всем, выжившим в ночной битве в Вингульмёрке, и ему самому в том числе ( конец 17 главы):

В тот миг показалось, что конунг смотрел на них с долей сожаления, понимания и сочувствия. Но освещение, выпитое пиво и взволнованный дух могли исказить впечатление хольдов от взгляда  господина. Тот же, ненадолго задумавшись, негромко проговорил:      

Сила силу не гнёт непременно,  
Духу отваги покорна она.
Справно умелому боги дарят удачу.
Искусству проворному ясеней битвы
Браги висы свои отмерил сполна.

Так молвив, он сел на своё место, и словно мучимый нестерпимой жаждой, выпил залпом кубок вина. Только светлые боги ведали, что творилось с сердцем и духом конунга всего Северного Пути в тот миг. Но на лице его посуровевшем и побледневшем, никто ничего увидеть не смог.    

И вот здесь очень хотелось бы читательских размышлений. Так всё-таки, что же творилось с конунгом в описываемой сцене? Для чего он произнёс эту вису? Сочувствовал он своим хольдам или сожалел об отсутствии у них должного умения? А может быть он говорил это себе, размышляя вслух? А может быть он корил себя за подбор и доверие к защитникам, на которых поставил всё, а тут гляди, появились ещё лучшие? Не сунули ли его лицом в грязь вестфольдские подвиги? Но реакции его не услышал некто. Почему? Воля дала совладать с собой, а возможно она ещё не оформилась в открытый протест на уровне рассудка, а чернота омрачила рассудок...

4. (глава 19) И вот  крик души конунга вырвался наружу. И теперь вождь предстал во всей свой красе:

Все посмотрели на вождя. Какое решение примет он? Ведь его слово — последнее. И все увидели, что Хальвдан конунг колеблется, медлит с ответом. Чтобы прервать возникшую неловкость, он отшутился: 

 - Да... Сегодня действительно необычный пир! Таких результатов состязаний воинов я не видел никогда. Все награды получили гости из Восточного Вестфольда, моей отчины. Их бойцы оказались лучшими. Слава им и хвала за умелость. Лучник из Вестфольда получит лучший бриттский лук и тул с серебряными накладками в награду за свой выдающийся выстрел. Никогда доселе гости так не опустошали мой сундук с подарками...                          
Натянутыми были слова хозяина пира и стало явным, что на этом шуточный настрой Хальвдана закончился, а негодование жжёт его изнутри. После чудесного избавления конунга из засады в Вингульмёрке, ближние и подданные его, слишком часто стали замечать и испытывать на себе внезапную и клокочущую, как кипяток, гневливость властелина.
    - А где же мои герои и их мастерство умелых защитников и непобедимых воинов? С кем из них я завтра пойду на Вингульмёрк? Сундук с подарками - мелочь для меня. Нет в нём дна для конунга всего Северного Пути Хальвдана Чёрного. Но есть дно у моего терпения и доверия к вам, окружающим меня и к вам, облачённым моим словом в одежды не рабов, а преданных и умелых воинов, моих верных и надёжных слуг, моих единомышленников. Брат - против меня, друг, проверенный временем, переметнулся к врагам и унизился до предательства. Никто теперь не верит в мою удачу?! А она есть, она перед вами, она имеет название и силу! И имя ей - ярл Фредрик Неугомонный из моего Вестфольда. И это мои вестфольдцы сегодня одержали верх. Удача и правда со мной. И видят боги, горе тому , кто противнас!
     Хальвдан не заметил, как произнося свою речь и медленно, в такт своим словам, продвигаясь вперёд, оказался в центре круга гостей. Гордым и мужественным хозяином, а не побеждённым и униженным владетелем, смотрел он сейчас на своих подданных. И по всему было видно, что человек этот, вера в которого, возможно, пошатнулась после всех его неудач, не впал в уныние и тоску, не стал рубить головы слуг своих направо и налево, подозревая их в измене и лености в выполнении его требований и приказов, а готовился насмерть биться и достойно ответить своим противникам, готовился победить или погибнуть, ибо рождён он был, чтобы стать настоящим конунгом, а так же никогда не забывал, что был сыном и внуком конунгов, потому и смерть свою видел в битве с мечом в руках, а не на коленях и в слезах бессилия. В тот миг люди восхищённо смотрели на него. Ведь сейчас перед ними стоял не загнанный в угол отощавший волк, а потревоженный брехливой сворой собак, сам хозяин леса — исполинский медведь, необоримый в своей звериной силе и безграничный в своей природной ярости. От увиденного и услышанного гости замолчали и замерли на своих местах, они были потрясены преображением своего господина и властной силой, исходящей от него."

Здесь всё предельно понятно и ясно. Но... Выплеск состоялся, а исчезли ли сомнения, восстановилось ли доверие к окружающим, созрел ли выход из тупика в сознании конунга?

5. А далее

"Никто теперь не верит в мою удачу?! А она есть, она перед вами, она имеет название и силу! И имя ей - ярл Фредрик Неугомонный из моего Вестфольда. И это мои вестфольдцы сегодня одержали верх. Удача и правда со мной. И видят боги, горе тому , кто против нас!"

Поверил, наконец, вестфольдцам? Ну, нет... Конунг - скандинав, викинг, человек испытавший предательство (от которого, по всему видно, ещё так и не отошёл) не верит всякому, увиденному впервые, чтобы тот не говорил или не делал. Он боится очарования, чар новоявленного воина. Чары же - это признак колдовства... Фредрик ярл и его люди являются для Хальвдана пришлыми (кот в мешке), конечно изрядного его впечатлившими, но - чужаками. Только что славил их, и вот тебе - на...

" - Вестфольдец - прав! Ярл Неугомонный может выступить за обиду своих людей с оружием. И я не могу запретить ему этого, так же, как и тебе Стиг Харальдссон. Только бой будет не здесь, а на улице. И это будет хольмганг. Родственники убитого не будут мстить убийце. Вергельд за убитого я возьму на себя. Да, я не люблю ни колдунов, ни ирландцев, но нарушителей наших законов и обычаев я не люблю ещё больше. Идите и пусть Один рассудит вас! - огласил своё решение Хальвдан конунг.".

Нет, не крикнул на весь пиршественный покой: - Я верю вестфольдцам и они мои гости, значит и те, кто с ними, будут под моей защитой!
Мог, но не сделал... На то есть три причины: закон, личная, последнее испытание для, так впечатлившего его вестфольдца ( ведь он не исключал возможности, что Фредрик - "творец огня и мастер стали", о чём и поведал тому в одной из глав, что ярл - "человек - судьба", которую следует испытать). С законом понятно, вестфольдец не имел права отказаться. А противник ловко использовал эту ситуацию. Последняя причина. Верил ли Чёрный в колдунов? Естественно, ведь это неотъемлемая часть языческого культа. НО этого мало - он их ненавидел. Ведь финский колдун увёл его сына, тем самым лишив конунга будущего. Сына Хальвдан больше не увидит. Об ирландцах и говорить не стоит " из походов в эту страну, в пору своей молодости, он привозил не только богатства, но и многочисленные тела своих воинов" (тоже фраза из соответствующей главы).

6. Последняя сцена главы и части.

Бой был закончен. И «Песня Стали» удалилась в ножны. Снова реальность воцарилась вокруг, захлопнув двери сказочного мира. А Стига Харальдссона унесли его друзья, тщётно пытаясь привести в чувство. Зрелищем поединка были захвачены все, даже Хальвдан Чёрный вышел из пиршественного покоя на улицу, чтобы наблюдать его финал. Хотел ли он гибели Неугомонного или наоборот - своего хольда? Ничего нельзя было прочитать по его лицу. Только побелевшие пальцы, сжимавшие пряжку пояса, выдавали волнение конунга.

Так хотел ли Черный гибели Неугомонного или наоборот - своего хольда? Почему ничего нельзя было прочитать по его лицу? Почему только побелевшие палыцы, сжимавшие пряжку пояса, выдавали волнение конунга? Короткий абзац, а смысл в нём глубинный. Только что, на его глазах, свершился божий суд, ведь это бог битвы, покровитель правдивых и верных воинов, Один, дал свой знак. Победил правый, а значит заслуживающий полного доверия. Значит зря он так верил своему фавориту? А узнав правду, разве конунг не пожалел о том, как поступил с вестфольдцем накануне? Почувствовать себя неправым перед Всеотцом, разве не больно? Да и воином Хальвдан был умелым, чтобы понять - Неугомонный без труда мог убить его хольда, но не сделал этого. И сам Хальвдан не хотел крови в своём доме - плохая примета. Но главное свершилось, доверие к Неугомонному установилось, и теперь он перестал восприниматься чужаком и любителем ирландцев, божий суд освободил от подозрений в чародействе ярла и его людей. А конунг в своих последних словах (конец главы) выразил ему своё уважение по этому поводу, скупо, по-скандинавски, словами любого конунга, благодарящего человека за его отмеченность богами. Но не зря Чёрный сомневался в своём хольде, интрига сохранится до конца романа.

7. Последний нюанс к образу конунга во второй части (чёрного, смутного периода его жизни). Описание  поведения Хальвдана " на пиру, которого не случилось". (глава 13). Мы слышим эту историю  из уст Свана Атлисона и его сына, Харальда Сванссона, она повествует об особенностях изменения характера конунга после бегства его сына, Харальда и вингульмёркской неудачи.  

 - А я вот что мыслю по этому поводу, -  начал высказывать своё толкование услышанного  Харальд Сванссон.  - Я тоже слышал об этом чуде, но думаю, что никакого колдовства там не было. В последние  время наш конунг стал страдать скупостью, подозрительностью и мстительностью. Думаю, что к пришедшим гостям у Хальвдана отчего-то не лежало сердце и, видимо, таким образом он решил им отомстить  - готовый ужин показали, а на стол не выставили. Конечно конунг был рад экономии, но потом понял, что гости перед ним склоняться не собираются (они просто взяли и ушли), а свой поступок ему вскоре придётся  как-то объяснять, вот и придумал историю с колдуном, благо такой человек имелся. 

   

   Вот так мне представляется происхождение прозвища Хальвдана конунга, воспроизведённого как Чёрный. Но этот чёрный промежуток его жизни заканчивается с окончанием третьей части «Солнце над фьордами» и начинается очередной этап « Сквозь тучи к зениту», где для него и открывается «Путь в Вальхаллу», а точка будут поставлена в эпилоге, на то она и сага повествование о герое "с рождения и до самой смерти". 

    Приведены примеры и описания из второй части романа-саги "Солнце над фьордами, имеющие отношение к дискуссии по поводу должного образа представителя скандинавского Средневековья в ранге конунга, литературного архетипа "герой-человек" против всегдашнего "герой-супергерой всегда и во всём".

      Может быть в своём посте  я и задал слишком много вопросов, на которые сам не ответил, но это лишь для изыскания возможности получить ответ со стороны читателя, или стимуляции его желания самому найти этот ответ в тексте. И, вполне возможно, что ответив на эти вопросы сам, читатель найдёт другого Хальвдана Чёрного, своего героя скандинавского Средневековья, а не навязываемого автором... Пост не носит поучительного или поучающего характера и может рассматриваться как личное мнение автора, всегда готового к обсуждению, по конкретной теме.