Я так не люблю...

Я так не люблю, когда я трушу,

особенно, когда опасность вижу.

И ладно, хоть я, но есть люди,

которых я хотел бы защитить.

Да, глаза закрыты — не видеть,

не означает, что не надо бить.

Иногда мир нуждается в войне,

чтобы он стал строже, стройнее.

Но бывает, что умирают люди,

их называют жертвы, — повязка.

Да, мир добыт потом, в труде,

чтобы не остановилась повозка.

Но дни утекают рекой от нас...

Мы пытались достичь Парнас.

Спрашиваю я у Музы о людях,

зачем нужны жертвы и кровь.

Ведь не понятно, что будет,

как останется пустым кров.

Она ответила, мир в войне,

когда лица от крови серее.

Но я спорил, что нет убийств,

если ты не хочешь стрелять.

Нет в мозгу приказа буйств,

что обязан кого-то убивать.

А Муза в ответ, есть и мир,

где стервятников был пир.

Да, устроено так сложно...

Нервы встревожены мои.

Разве обойтись не можно

без крови, где были бои?

У Музы ответ был строг:

мир бережёт тот острог.

Я не поверил ей на слово,

зачем только спрашивал.

Но добыл я крови олово,

проросло, не выкашивал.

Мир спасён лишь мечом,

а война тут ни при чем.

Надо, то должен биться

до вздоха Мары с врагом.

Ведь жизнь это птица,

а люди бегут табуном...