Demon Sanya на приёме у Ари Видерчи. Заключительная часть

Заслышав возмущенные голоса, Ари выглядывает из кабинета. Увидев в приемной синего демона, спорящего с невидимым помощником, спрашивает:

— Что случилось?

— Пытается пройти без записи! — тут же поясняет помощник.

Ари шире открывает двойные двери, делая приглашающий жест.

— Это же Александр. Друг. Ну какие записи? — чуть укоризненно выговаривает помощнику.

Синий демон, для которого помощник не является невидимкой, грозно смерив того взглядом, проходит в кабинет. Оглядев помещение, и не обнаружив кушетки, со вздохом усаживается в кресло. Ари, понимая, о чём тот вздыхает, поясняет:

— Да, пришлось кушетку убрать, гости предпочитают обычные беседы сеансам психологии. Всё меняется...

— Хмм, действительно, — с интересом осматривается Александр. Замечает на столе многочисленные папки с делами пациентов. — Вот уж не думал, что наш спонтанный диалог перерастёт в такой... — достаёт из кармана куртки смартфон и смотрит на количество тысяч знаков под произведением и ухмыляется, — ...роман.

— Кто ж думал, — улыбается Ари. — Ты не против, если я продолжу уборку? А ты пока рассказывай, что у тебя нового? По-прежнему читают одну эротику или случилось чудо, и читатели заинтересовались серьёзными произведениями?

— Серьёзные произведения... Для моей антологии тавтологии это громко сказано, — натянуто улыбается демон. — Я занимаюсь писательством ради удовольствия. Впрочем, удовольствия от этого хобби я получаю всё меньше и меньше...

Он раскрывает ладонь, на которой вспыхивает пламя.

— Моя Муза... Похоже, эта дурёха снова взяла декретный отпуск. Оставила с недописанным финалом романа.

Под взглядом демона пламя извивается, словно стриптизёрша у шеста.

— Если честно, редактируя последний текст, мне всё чаще хочется пойти по стопам Гоголя и сжечь его ко всем чертям. Так тяжело идёт его написание.

Демон стискивает пальцы и огонь исчезает.

— В остальном же всё по-прежнему, — Алекс переводит взгляд на Ари. — Читателей на мой не формат почти не сыскать. Иной раз кто-то почитывает любовные романы, да изредка эротические зарисовки. Изредка потому, что они теперь запрятаны в сборники. 

Ари убирает папки в обычный с виду пластиковый контейнер. Кладёт последнюю и закрывает, защёлкивает замки, проводит рукой по крышке. Контейнер исчезает.

— Музы — создания капризные. Может, нужно как-то её соблазнить? Хотя, если она в декретном отпуске... Даже не знаю, что посоветовать. Вообще, что тебя вдохновляет?

— Что вдохновляет..? Хмм, так сразу и не ответишь. По-разному бывает. Я не сильно впечатлительный, а потому мне сложно найти что-то реально цепляющее — то, что я назову шедевром. Если же это случилось, будь то песня или книга, фильм или аниме — будь уверена, я внесу эту вещь в список избранного и ещё не раз вернусь, чтобы пережить те же эмоции. Думаю, к таким произведениям можно отнести грустные истории о несчастной любви или утрате близких. Всё то, что заставит эмоции проснуться или, возможно, пробьёт на слезу. Впрочем, подобное можно получить не только из книг или фильмов. В жизни нередко случается похожее. И оно побуждает творить. Выплёскивать эмоции на бумагу.

— А чувствительные демоны любят кофе? — лукаво прищуривается Ари, направляясь к кофемашине. — Вообще, я считаю, что тебе и самому хорошо удаются грустные романтические истории, взять тот же «Сэмпай» или «Вдохновение, которое ушло». Саш, а на тебя сильнее действуют отрицательные или положительные моменты из жизни?

— Любят. Две ложки сахара и молоко, если можно. Обычно я выпиваю на завтрак кружку растворимого «Амбассадора» (да простят меня другие бренды), и этим моё знакомство с данным напитком ограничивается.

Синий демон встаёт с кресла и неспешно ходит по кабинету, изучая книжные полки Ари. Останавливается, выуживает одну из книг, быстро проглядывает аннотацию и ставит на место.

— Отвечая на второй вопрос — мне сложно судить, создают ли мои произведения нужный эффект. Со стороны оно виднее. Но я стараюсь даже самой коротенькой историей затронуть в читателе какие-то эмоции. Цикл «Любовь случается» и некоторые эпизоды «Огненного демона» намеренно создавались с этой ноткой печали, — Алекс отходит в сторону. Вновь останавливается и изучает пейзаж за окном. — А насчёт отрицательных или положительных моментов, тут всё просто, если в жизни всё солнечно и радостно, меня не заставишь творить. В таких произведениях я не буду видеть... хмм, души, что ли. В то время как душевные терзания — прям топливо для творчества. Ну, по крайней мере, у меня так. Не помню, кому принадлежит фраза «Художник должен страдать, чтобы творить настоящее искусство», но я с ней согласен.

— Серьёзно? А я нет, — Ари задумывается, — страдать — это вообще не для меня. Если в жизни приходится столкнуться с трудностями, во мне все силы мобилизуются на то, чтобы их преодолеть. Я не понимаю смакования страданий. Сразу пытаюсь разобраться, для чего мне дана ситуация, делаю выводы (обычно — закрыться внутренне понадёжнее ото всех) и живу дальше. Мне кажется, страдания мало кого вдохновляют, но отнимают много сил и времени.

Ари идёт к столу с чашками. Произносит шутливо бодро:

— Ваш кофе готов! А ты готов впустить в свою жизнь счастье? Вот оно прямо сейчас придёт... Примешь? Или подумаешь?

— Безусловно, отрицательные эмоции — это в первую очередь стресс, который хочется поскорее преодолеть. И в этом плане я с тобой согласен. Но в плане влияния на творчество — это очень хорошая подпитка. Ну, или просто я  — настолько душевный мазохист, — гость улыбается. Возвращается на место. Берёт чашку и делает глоток. — В самый раз.

Демон молчит, что-то обдумывая.

— Если счастье придёт... Наверное, приму. Но отнесусь к нему с опаской. Пока не привыкну, буду ожидать подвоха. Почему-то вспомнилась ещё одна цитата: «То, что было потом, называется счастьем, а со счастьем сложно. Не расскажешь. Так считается. Так говорят. Счастье пусто, слащаво, скучно и всегда утомительно. Счастье надоедает читателю. Убийца любви».

— Знаешь, что бы в жизни не происходило неприятного, всё равно мне упорно верится в лучшее. Поэтому слово «если» у меня звучит гораздо реже, чем «когда». И цитата эта очень печальная. Ведь всё в твоих руках. Разрешишь счастью быть — оно и будет. А если считать его убийцей любви и бежать... Не знаю. Это не для меня.

Ари оставляет свой кофе и оглядывает кабинет, вспоминая, куда убрала карты. Увидев на полке, обрадованно встаёт за ними.

— Давай посмотрим, что они тебе расскажут?

Ой-ой, что это? Что ты тут видишь? Это явно какая-то маска. Или даже шкура. Но под ней прячется живой человек. Ты от чего-то прячешься?

Демон смотрит на карту:

— «Он часто путается в жизнях»? Хм, это можно понять по-разному. Можно путаться в событиях своих жизней. Скажем, на публике носить одну маску, а наедине с самим собой абсолютно другую. Вести как бы две разные жизни. Думаю, это не совсем про меня. Я стараюсь быть открытым. Но можно понять «путается», как «мешается под ногами». И тогда получается «он мешается под ногами в жизнях кого-то ещё», — пожимает плечами. — Кто знает.

Допивает кофе.

— А насчёт «шкуры» даже не знаю. Может, пытаюсь её себе нарастить, чтобы противостоять миру, — гость улыбается, — Главный герой моих рассказов, можно сказать, тоже носит шкуру. Демон, вынужденный скрываться под маской человека. А, может, эта карта показывает, что и в звере тоже есть что-то человечное?

Как только демон отходит от дома Ари на порядочное расстояние, свет в окнах и на крылечке, пару раз мигнув, гаснет. Домик окутывается непроглядной темнотой. Пространство сжимается, воздух дрожит. Но через некоторое время, всё стихает. 

— Ты уверена, не пожалеешь? — рядом с Ари, стоящей с небольшим тёмно-зелёным чемоданом на тротуаре напротив того места, где только что был дом, раздаётся голос невидимого помощника.

— Уверена, — твёрдо отвечает Ари. — Не грусти, у нас впереди новые приключения.

Тьма рассеивается. Убывающая луна освещает ровный участок. Из-под земли вырастает трава, цветы, мелкий кустарник. И уже к утру ничего не напомнит случайному прохожему, что ещё вчера здесь стоял дом, в котором Ари Видерчи принимала гостей.

* Сборник бесед можно почитать здесь - https://author.today/work/382557