Размышления... или идея для сюжета... надо обдумать!

Давным-давно, ещё до того, как время стало рекой, а слова — камнями на её дне, был Творец.

Он не имел формы... Или имел все формы разом?.. Он был мыслью, что не успела стать словом, и словом, что ещё не нашло бумаги. Он был Вечностью, которая заскучала от своего собственного бесконечного зеркала. И тогда Творец решил написать историю.

Но чтобы написать историю, нужно было создать пространство, где она могла бы жить, - так родился Сад Бесконечных Смыслов.

Каждое дерево в нём выросло из строки, каждый цветок расцвёл из метафоры, каждая травинка вытянулась из детали сюжета. Реки были чернилами, а горы — абзацами, разделёнными молчанием между главами.

Сад был живой. Он дышал, рос, плодоносил и умирал. Иногда он забывал, кем был создан, и начинал бунтовать против Творца. Иногда он шептал ему на ухо свои желания, прося новых персонажей, новых судеб, новых слёз, новой радости.

И Творец писал. Он написал Стража, который охранял ворота Сада от тех, кто не знал, что они уже внутри него. Он написал Путника, который искал выход, но не знал, что ищет вход. Он написал Зеркало, которое отражало не лица, а имена, данные при рождении.

Но однажды Творец вдруг понял: если ты пишешь себя сам, то кто тебя читает? Если ты — и автор, и герой, то где граница? Если ты даёшь жизнь другим, кто же даёт её тебе?

Тогда он вошёл в Сад сам. Он стал одним из цветов, одной из строчек, одним из тех, кто спрашивал: «Зачем я здесь?» Он забыл своё имя, чтобы узнать, возможно ли быть собой без воспоминаний о себе. Он стал Садовником, который не помнил, что посадил этот сад. И почему-то никак не решался подойти к Зеркалу...

Прошли века. Тысячи страниц выросли и опали. Новые герои рождались, любили, страдали, умирали. А Творец продолжал ходить среди деревьев, не зная, что он — тот самый первый лист, что дал начало всему. А в Саду появились новые силы.

Появился... или проявился... Проводник — странное существо, облачённое в голоса разных эпох, существ, событий и предметов. Хотя имя его было Проводник, он никогда не показывал дорогу напрямую, не указывал пальцем, не говорил: «Иди туда». Он лишь задавал вопросы. Глубокие, как корни старого дуба, и лёгкие, как парящая паутинка.

— Что ты ищешь?
— Что ты готов потерять?
— Что ты помнишь?
— А что предпочитаешь забыть?
— Тот ли вопрос хочешь задать?
— Нужен ли тебе ответ?

Вопросов было много. Проводник был прекрасным слушателем. А те, кто слушал и его, и себя внимательно, чувствовали, как внутри них возникает осознание направления — не карта, не маршрут, но ощущение пути.

А ещё были цветные, изменчивые ветра — дыхание самого Сада. Они приходили внезапно, меняли ландшафт, переписывали тропы и переносили деревья с одного края на другой. Один день казался весной, другой — зимой, третий — не был временем вовсе.

Красный ветер нёс страсть и боль. Синий — холодное знание и забвение. Жёлтый — страх и прозрение. Зелёный — рост и надежду. Чёрный — конец. Белый — начало. Но никто не мог точно сказать, сколько их было, ветров. Один? Много? Ни одного? Ветра никогда не бывали одного-единственного цвета. То, что казалось красным, через миг играло синевой. То, что дуло жёлтым страхом, вдруг становилось зелёной надеждой. Иногда они приходили потоками — смешанными, хаотичными, будто палитра, перевёрнутая в небеса. А порой они были вовсе лишёнными цвета, ничего не меняя внешне, но всё равно оставляя след, словно пробуждение от сна, который ты не помнишь, и переворачивая всё внутри.

Они были переменами. Не всегда приятными. Не всегда понятными. Лишь те, кто учился дышать вместе с ними, не цепляясь за старые листья, могли идти дальше, а не быть унесёнными и где-то выпасть дождём новых троп...

И только иногда, когда ветер шевелил траву и капля росы буквой отражала свет, Творец-Садовник чувствовал — за пределами смысла, за гранью слов — там, где нет имён и точных определений, есть Концепция, ставшая Истинной.

И тогда он шептал себе:

— Я — книга, которая пишет себя. Я — сад, который сам себя вырастил. И если я забуду, кто я, пусть кто-нибудь прочитает меня вслух.

А потом в глухих тупиках заброшенных сюжетов стали появляться Двери...