Плейлист к "Все по-другому" Часть II

    То, что сказал Фишер, судя по статистике просмотров, интересует в четыре раза больше, чем плейлист к "Все по-другому". А судя по комментам - плейлист интересует в бесконечное число раз меньше. 

  Но я продолжу. По причине того, что этот плейлист интересует меня. Можете смеяться - он меня даже не интересует - он мне дорог.     

     Роман написан в 2013 году, сразу после изданного в бумаге "Точки невозврата". Я его тоже запустил в то же издательство, но издательская редакторша И., хорошая женщина, дай ей Бог здоровья, забраковала столько кусков, что я извинился за беспокойство и решил оставить все как есть. 

    Тогда в моей жизни было все по-другому. А этот фрагмент - из 1989 года. Там вообще у всего народонаселения СССР было совсем все по-другому. По сравнению с 1980-м годом. Об этом и роман. 

    Миша Соболев - это тот-же, что и в предыдущем плейлисте - гл. конструктор подсистемы "Экран" системы наведения ракет. Маша Евлашова - аптекарша после медучилища. В предыдущем плейлисте они с Соблевым слушали вальс Хачатуряна на ялтинской набережной. 

    А в этом плейлисте вместе с Соболевым уже Ирина Корецкая - молодая программистка из лаборатории Соболева. Все "плохие девочки" у меня имеют имя "Ирина".  А хорошие (без кавычек) - Маша. 

         "Звуки оркестра Артуро Сандовала заполнили маленькую комнату так, что в них, казалось, можно было плавать. Ленивое глиссандо золотой трубы Калифорнии, оттеняемое мощными риффами оркестра — это было его знаменитое "Closely Dancing".
       Корецкая положила сплетённые руки на шею Соболеву.
       — А ты знаешь, о чём я сейчас подумала? — задумчиво спросила она.
       — О чём?
       — Ведь не бывает счастливой жизни, бывают только счастливые дни. Даже не дни… Счастливые мгновения.
        — А что это за музыка? — сдавленным голосом спросил Соболев, неловко переставляя ноги. — Никогда не слышал раньше…  
        — Ты многого ещё не слышал, — тихо сказала Корецкая, положив голову ему на плечо. —  И не видел. Есть совсем другой мир. Эта музыка из того мира. Она только для таких счастливых дней. Поэтому её нельзя слушать часто.
            — Нельзя? Почему?
            — Потому что нельзя часто быть счастливой.
            В этот момент Корецкая почувствовала, как Соболев немного расслабился, и тут же сама теснее прижалась к нему. В ответ он опустил руки, которые держал на её талии, чуть ниже.  
            Губы Корецкой растянулись в чуть заметной усмешке. Closely, Соболев, сlosely! Ведь недаром же она вчера взяла у Вики эту кассету с лучшим альбомом Сандовала "Closely Dancing".
            «Вот, — сказала тогда Вика. — Самое то для разогрева мужичка. А следующая там "Benson hurst Blues" — ну, под которую та девка стриптиз танцевала. Разучила хоть?»  
            Когда музыка окончилась, Корецкая, выключив магнитофон, подошла к серванту и достала оттуда два бокала. Взяв бутылку коньяка, она наполнила наполовину каждый бокал.
            — Я хочу быть сегодня пьяной. А ты?
            Соболев молча вздохнул и обречённо уставился на телевизор.  
            Корецкая медленными глотками выпила коньяк.  
            — А теперь ты.
            Поколебавшись, Соболев выдохнул воздух и залпом осушил свой бокал.  
            — Потанцуем ещё? — неожиданно сказал Соболев, ставя бокал на стол.
            Осмелел после коньячка главный конструктор, оттаял. Это хорошо.    
            Корецкая нажала на клавишу магнитофона.    

            Бэй парквэй вандэр 
            Юр а сач э саксесс

раздался из колонок голос Оскара Бентона.
            Корецкая посмотрела на Соболева долгим взглядом и вдруг спросила чуть хрипловатым голосом:  
            – Хочешь, я сейчас разденусь?
            Соболев молча сглотнул слюну.
            Не отводя взгляда, Корецкая смотрела на него.
            Молчишь? Об аптекарше своей задумался? Но слюноотделение у тебя по всему видать уже пошло… Тогда смотри! Аптекарша, небось, так не умеет!
            Этот стриптиз под  "Benson hurst Blues" в исполнении танцовщицы из "Мулен Руж", Корецкая тоже когда-то увидела по видику у Вики.    
            «Возьми кассету, — сказала тогда Вика,  — разучи. Оно того стоит. Мужики на стенку лезут от такого»
            Дома Корецкая много раз включала эту кассету и долго тренировалась перед зеркалом, стараясь копировать резкие и властные движения французской стриптизёрши. Конечно, до неё ей далеко. Ну и что? Здесь же не Париж?  
            Корецкая надела большую пляжную шляпу, почти такую, какая была у стриптизёрши из "Мулен Руж", только без разноцветных перьев, и стала пританцовывать в такт музыке, неспешно расстёгивая блузку.
            Соболев, повернув к ней голову, неподвижно сидел в кресле. Кажется, на него опять напал столбняк.
            Сняв бюстгальтер, Корецкая швырнула его Соболеву и, прикрывшись шляпой,  как это делала танцовщица на кассете, принялась расстёгивать крючки на юбке. Когда юбка упала на пол, Корецкая осталась в одних трусах и туфлях на высоком каблуке. Снимать трусы в стриптизе было самым трудным. Хорошо француженке, они у неё, видать были специальные — дёрнула за тесёмочку и слетели. А здесь как быть? Ладно, не Париж, всё же. Стыдливо прикрываясь шляпой, Корецкая кое-как справилась с трусами и опустила шляпу ниже. Точно так, как было на видике.
    Что там за шляпой, Соболеву пока знать вредно, пусть пофантазирует на досуге". 

    Тема Корецкой - "Бенсонхорст-блюз":