Ошибка резидента. Разжалование в писатели.

В детстве я любил шпионские фильмы и мне очень нравилось это название - "Ошибка резидента". Любил и не задумывался, а, собственно, в чём была его ошибка? Наверное, в том, что он не учёл главного - безнаказанно шпионить в СССР невозможно - у нас этот номер не пройдёт, у нас не проскочишь. :-) Как-то так. Но сейчас не об этом. Вчера я скачал все книги трилогии о резиденте. Для меня самым интересным в этих книгах является не столько само содержание, сколько личность одного из авторов. В 1967 году в издательстве "Молодая гвардия" тиражом в 100 000 экземпляров вышла вот такая книжечка:

Авторы - Олег Шмелёв и Виктор Востоков. В том же 1967 году Мосфильм заключил с ними авторский договор на киносценарий, и теперь все знают "Ошибку резидента" больше по фильму, чем по литературной основе. Могу только догадываться, но на Мосфильме, наверное, знали, что авторы имеют какое-то отношение к КГБ, но их об этом, естественно, не расспрашивали. В лучших шпионских традициях подлинные имена авторов были скрыты под оперативными творческими псевдонимами. Вплоть до развала СССР советские книголюбы так и не узнали, кто такие Шмелёв и Востоков, а когда в 90-х годах произошла, наконец, долгожданная деаномизация, им уже было не до книг. Но, как говориться, лучше поздно, чем никогда:

Под именем "О.Шмелёв" над книгой работал Грибанов Олег Михайлович. Генерал-лейтенант, руководитель советской контрразведки (Второго Главного Управления КГБ) в 1956-1964 гг. Во всей истории советской литературы, это, пожалуй, самый высокопоставленный, если можно так сказать, автор художественных произведений. Как я уже сказал, сами книги особого впечатления (всё-таки главный контрразведчик писал) не производят. Да, там шпионы берут пробы грунта у атомных объектов - это из личного опыта Грибанова, который в Волгоградской гостинице лично отнимал у английских дипломатов дозиметры и приборы слежения. С другой стороны, использование в качестве пособников бывших полицаев - явная натяжка. Ни одна спецслужба противника никогда не прибегала к помощи этих людей, поскольку знала, что это может быть ловушкой. Так оно и было: до 1955 года по просьбе контрразведки КГБ всех установленных пособников фашистов не трогали, надеясь использовать их в качестве приманки для таких дурачков как персонаж графа Тульева.  Но там, за кордоном, на это не клюнули, и с 1955 года всех этих бывших полицаев и бургомистров стали массово брать и судить. Нам то хорошо, мы узнали все эти детали из книги мемуаров "Личное дело" последнего председателя КГБ Крючкова, а откуда людям в 1968 году было знать все эти подробности? 

Однако, вернёмся к личности автора. В чём же заключалась ошибка резидента генерала Грибанова, что его в 1964 году с треском выгнали из КГБ, разжаловав до рядового писателя шпионских детективов? Да еще с такой формулировкой:

приказ по Комитету: «За допущенные грубые нарушения партийных принципов в работе с кадрами, серьезные ошибки и недостатки в работе с агентурой, порочный стиль в руководстве Главком, приведшие к тяжелым последствиям, освободить от должности начальника 2-го Главного Управления и обязанностей члена Коллегии КГБ при СМ СССР».

Вонючими тряпками из КГБ гнали человека, который еще вчера блестяще руководил операциями по изобличению Пеньковского и Попова, арестовав их вместе с кураторами - кадровыми западными разведчиками, работавшими в Москве под дипломатическим прикрытием. Что случилось то? Почему впал он в такую немилость, что ему даже плюнули вдогонку:

7 августа 1965 года в соответствии с Положением о прохождении службы генералами и адмиралами Советской Армии и Военно-Морского Флота он был уволен из органов КГБ по статье 59 п. «Д» (по служебному несоответствию) в запас Советской Армии, а также лишен знака почетный сотрудник государственной безопасности».

Служебное несоответствие... Сорвали значок чекиста. И, словно, этого было мало ещё добавили:

10 августа 1965 года решением Парткомиссии при ЦК КПСС был исключен исключен из КПСС.

А это уже высшая мера наказания для номенклатуры. То есть, человека окончательно вычеркнули из властной части советского общества. И вот здесь мы подходим к самому интересному. Тут уже не так всё просто, как шпионских сюжетах Грибанова про вражеских резидентов, которые заставляют бывших полицаев рыть землю у советских режимных объектов. И самым загадочным в истории низвержения Грибанова является то, что никто до сих пор не может (или не хочет) назвать истинные причины такой опалы. Можно обложиться десятками книг и свидетельств, но ни в одной из не найти ответа, почему в 1964 году так жестоко обошлись с боевым генералом? Такое впечатление, что все важные свидетели о чём-то не договаривали, а потом и вовсе замолчали навеки. 

- Вы в это говно вляпались, вот и отмывайтесь теперь сами, - именно такие слова Хрущева приводит в своих мемуарах бывший в 1964 году Председателем КГБ Семичастный, когда он доложил Генеральному Секретарю о побеге на запад майора центрального аппарата контрразведки Носенко.

- Наши разведчики работают на передовой, и это настоящая война, а на войне всякое случается, - якобы ответил Хрущеву Семичастный, после чего генеральный секретарь умерил свой пыл.

Именно побег Носенко на запад является канонической версией причины громкой отставки Грибанова с поста руководителя советской контрразведки. И, похоже, в этой версии никто не видел и не видит до сих пор чего-то необычного. Даже историки спецслужб находят эту версию логичной и непротиворечивой,-  она вообще не вызывает у них вопросов. Будучи заместителем одного из управлений контрразведки Майор Носенко был прямым подчинённым Грибанова, находился с ним в неформальных, дружеских отношениях, возможно, генерал откровенничал с ним. Проглядел, прошляпил - вот за это, типа, и поплатился. При всём уважении к историкам (хотя какие историки в КГБ?) эта версия не выдерживает никакой критики. Во-первых, бросается в глаза явная несоразмерность самого инцидента с последующими оргвыводами. Грибанова уволили из КГБ и исключили из партии, словно это он, а не Носенко предал Родину. У тех, кто решал судьбу руководителя Второго Главка было множество бюрократических опций: Грибанова могли понизить в должности, перевести на другой сектор работы в Комитете, в конечном счёте, его могли с позором отправить руководить провинциальным УКГБ в какой-нибудь Урюпинск (к примеру, когда в 1980 году Андропову доложили, что в отношении руководителя внешней контрразведки Первого Управления генерала Калугина имеются косвенные подозрения в сотрудничестве с ЦРУ (!!!), его отправили в подвал в ленинградское УКГБ на второстепенную должность). Однако, тогда, в 1964 году партийно-чекистское руководство выбрало самое жестокое наказание - полное отлучение от своей Церкви и её главного Ордена. 

Нет, господа историки, тут что-то не так...  Не договариваете вы.

Итак, понеслась. Бешеной собаке 100 вёрст не крюк, но я попытаюсь в двух-трёх абзацах восполнить пробелы в памяти вдруг впавших в деменцию летописцев пламенных лет холодной войны. Начнём с того, что исчезновение 4 февраля 1964 в Женеве откомандированного туда майора Носенко было лишь триггером всех последующих событий, которые привели к отставке Грибанова. Сам факт исчезновения/перехода/похищения Носенко в отрыве от остальных сюжетов этой истории не привёл бы к столь драматичному для генерала финалу (об этом говорилось выше) Какие же это были сюжеты, о которых так ревниво скрывают от непосвящённых? Обратимся к истории. Сразу после прокола в Женеве была создана "Комиссия КГБ по расследованию дела Носенко", которая проверяла всю деятельность Второго Главного Управления при Грибанове. Понятно, что для работы в Комиссии не были привлечены люди из Второго Главка, поскольку он и был объектом расследования. Там были генералы из руководства КГБ, перед которыми контрразведка выкладывала на стол все свои карты. Как дисциплинированный чекист и коммунист Грибанов, конечно же, ничего не мог утаивать от комиссии. Поэтому он не мог не сообщить ей некоторых оперативных деталей относительно Носенко. Что же это  за детали? Меня, как вы понимаете, в этой комиссии не было, и детали эти можно реконструировать, лишь используя другие источники. В 1994 году по истечении положенных по закону 30 лет ЦРУ рассекретило массив документов за 1962-1964 годы, но и раньше, еще в 80-е годы ряд причастных к делу Носенко оперативников ЦРУ свидетельствовали, что Носенко инициативно вышел на контакт с американской разведкой в Женеве еще в 1962 году (за 2 года до "побега"!!!). Вербовочные беседы в июне 1962 с ним вёл второй секретарь посольства США в Швейцарии Бегли и специально прилетевший из штаб-квартиры ЦРУ заместитель руководителя русского отдела Кисельватер. От любых контактов с ЦРУ в Москве Носенко предусмотрительно отказался, предложив для этих целей использовать его частые зарубежные поездки. В ЦРУ новому, ценному агенту присвоили псевдоним "Фокстрот", и тот улетел на родину продолжать свою работу в ведомстве Грибанова. Носенко много знал, поскольку был в курсе многих контрразведывательных операций в Москве против американцев, англичан и французов. Так, на первых встречах он выдал американцам систему прослушивания в стенах посольства США в Москве и нескольких завербованных КГБ сотрудников дипмиссий. Несмотря на то, что информация "Фокстрота" подтвердилась, в ЦРУ не спешили с выводами и не исключали, что Носенко мог быть подставой КГБ. К тому времени они изучили его биографию, и она говорила не в пользу нового агента. Носенко был сыном старого влиятельного большевика, любимца Сталина, бывшего министра судостроения СССР, похороненного не где-нибудь, а у самой кремлёвской стены и входил в избранный круг отпрысков высшей советской номенклатуры. У американцев возникал резонный вопрос: какие у представителя золотой молодёжи СССР были мотивы вступать в возможно смертельную для него игру с ЦРУ? 

Юрий Носенко на похоронах отца у Кремлёвской стены, 1956 г.

:-) А кто Вам обещал, что эта история будет простой? Если Вы дочитали до этого места, то читайте уж до конца - осталось немного. Все коллеги Грибанова единодушно отмечали, что руководитель контрразведки имел авантюрный, лихой характер. Председателю КГБ Семичастному это даже импонировало, поскольку он считал эти черты характера необходимыми для осуществления дерзких и острых операций в отношении противника. Широко известно, что Грибанов лично принимал участие в некоторых оперативных мероприятиях. Так, при попытке вербовки посла Франции в СССР месье Дежана в 1959 году Грибанов непосредственно исполнял одну из ролей, предусмотренных оперативной комбинацией. По оперативному сценарию к любвеобильному послу "подводили" неотразимую женщину, перед красотой которой тот не смог бы устоять. Эту роль исполняла профессиональная актриса кино Лариса Кронберг (младшая сестра в семье Журбиных из фильма "Большая семья").  Когда голубки, наконец, оказывались в постели, в дом ворвался горячий кавказский мужчина, якобы муж Ларисы, и взаправду разбил в кровь лицо французского посланника. После этого "оскорблённый муж" громогласно заявил, что найдет на француза управу в наших доблестных родных органах. Как и все дипломаты Дежан бросился искать влиятельного в Москве человека, который замнёт инцидент. Стоит ли говорить, что роль этого человека сыграл сам начальник советской контрразведки. Вообще, это чапайство чистой воды. Руководителю уровня Грибанова совершенно не было необходимости лично участвовать в этих спектаклях. А он участвовал, поэтому его и называли авантюрным, лихим и очень сильным генералом. Так, после ареста 22 октября 1962 года в Москве Пеньковского Грибанов тут же отдал приказ на захват его куратора из английской разведки Гревилла Винна, который на тот момент находился в Будапеште (!!!). Агенты Второго Главка его тайно схватили в братской Венгрии и так же тайно от венгерских властей вывезли в Москву, но не в Лефортовский изолятор КГБ, а прямиком к Грибанову. Лихой генерал попытался с ходу завербовать оглушённого дерзостью чекистов англичанина, но тот счёл лучшим выбором для себя 8 лет заключения в СССР. Всё это - важные штрихи к портрету боевого генерала. И есть все основания полагать, что к 1962 году после целого ряда успешных и ярких контрразведовательных операций Грибанову стало тесно в Москве, захотелось выйти на международный уровень (иначе как объяснить его страстное желание лично перевербовать всех захваченных им в Москве английских и американских кадровых разведчиков?). 

А теперь самое время вернуться к сомнениям американцев относительно доброкачественности своего нового агента "Фокстрота". Забегая вперед, скажу, что полностью они так никогда и не поверили в него. Так же, как в его измену до конца своих дней не верил ни Семичастный, ни Бобков:

«Я же до сих пор убеждён, что Носенко попал в какую-то сложную ситуацию и не выдержал. Конечно, не исключено, что он заранее обдумал свой шаг, но только душа моя этого не принимала, я знал, как любил Юрий дочь, как тяжело переживал её болезнь. Не мог он вот так просто бросить её, бросить семью. А возможно, ему пригрозили, что убьют. У меня для такого вывода были основания». Филипп Бобков, 1995 г.

То, что он не передал имён наших разведчиков, ещё одно свидетельство того, что к побегу он не готовился, иначе прихватил бы с собой достаточное количество полезных для новых работодателей материалов. А что, если он сознательно утаил имена своих бывших коллег? Если это так, то можно ли говорить о его добровольном побеге. ...Правду о побеге Юрия Носенко пока ещё никто не разузнал. Не знаю её и я».  Владимир Семичастный, 2001 г.

Если даже такие свидетели как Семичастный говорят, что правду о событиях 1964 года так никто и не разузнал, то стоит ли удивляться, что и беспрецедентное в истории КГБ изгнание шефа советской контрразведки окутано такой тайной? Однако, этот пост я писал не для того, чтобы в сотый раз излагать широко представленную в литературе и интернете информацию. Сейчас я буду очень осторожен в формулировках и скажу так: сопоставляя всю доступную информацию, включая рассекреченные американцами результаты проверок Носенко на детекторе лжи, а так же свидетельства Филиппа Бобкова, который в 1964 году был подчинённым майора Носенко, с большой степенью вероятности можно предположить, что в 1962 году Носенко вступил в контакт с ЦРУ с санкции своего руководителя - генерала Грибанова - и с самого начала был, как и предполагали американцы, подставой КГБ. Через Носенко Грибанов намеревался вступить с американцами в настоящую, взрослую оперативную игру. Всего лишь согласившись работать с "Фокстротом", американцы уже засвечивали перед советской контрразведкой свои оперативные секреты (каналы связи, технологию работы с агентом, свои вопросники и многое другое). Ну, а дальше при удачном развитии операции открывались широкие возможности по дезинформации противника. Задумано всё было хорошо и дерзко, но 4 февраля 1964 года Носенко исчез в Женеве и всё рухнуло.  Еще раз вспомним, в чём Комиссия по расследованию дела Носенко обвиняла Грибанова:

«За допущенные грубые нарушения партийных принципов в работе с кадрами, серьезные ошибки и недостатки в работе с агентурой, порочный стиль в руководстве Главком, приведшие к тяжелым последствиям, освободить от должности начальника 2-го Главного Управления и обязанностей члена Коллегии КГБ при СМ СССР».

Какие серьёзные ошибки и какую агентуру имела ввиду комиссия? Члены комиссии, конечно же, беседовали с самим Грибановым. И если вышеизложенная версия имела место быть, то Грибанов, без сомнения, поставил комиссию в известность, что Носенко в Женеве с его санкции и под его контролем вёл с ЦРУ в оперативную игру, но что могло случиться с ним 4 февраля, он не знает. Вот это признание и могло вызвать яростную реакцию у высоко сидящего руководства КГБ! Во-первых, Грибанов как руководитель Второго Главка не имел права залезать на чужое поле: все операции за рубежом являлись прерогативой Первого Управления (внешняя разведка). Во-вторых, посылая Носенко на острую, контактную операцию с противником, он, скорее всего, в своём фирменном стиле действовал на свой страх и риск и, конечно, не поставил в известность ни Первое Управление, ни его швейцарскую резидентуру, поскольку знал, что действует против правил. Похоже, в этом и заключались его "серьёзные ошибки и недостатки в работе с агентурой". 

Почему в этот раз фортуна отвернулась от Грибанова? В чём же заключалась "ошибка резидента"? Генерал расчитал всё правильно. Американцы, хоть и осторожно, но зацепили наживку с "Фокстротом". За безопасность своего агента Грибанов мог не беспокоиться: зачем американцам похищать своего агента, который был им нужен целым и невредимым в Москве? Логично? Абсолютно. И всё-таки они его похитили. Ошибка Грибанова была в том, что он не обратил внимания на один сущий пустяк. Пустяк, который стоил ему карьеры. 

Майор Юрий Носенко во втором главке занимал должность заместителя начальника 7-го отдела, в ведение которого входил контроль за иностранцами. В 1959 году по долгу службы Носенко принимал участие в решении вопроса об одном сумасшедшем американце, который прибыл в СССР по туристической визе и попросил в Союзе политического убежища. Когда срок его визы истёк, а в убежище ему было отказано, он вскрыл себе вены в ванной гостиницы "Минск". Чокнутого янки откачали и положили в Боткинскую больницу. Информация об суициде американского поклонника советского образа жизни дошла до верхов, и Политбюро запросило у КГБ досье на этого чудака. В досье КГБ стояла резолюция, что комитет не находит целесообразным использовать этого человека в своих интересах и считает, что его нужно выдворить из страны. Такого же мнения придерживались и другие инстанции, включая МИД. Собственно, в тот день, когда американцу сообщили, что он больше не может оставаться в СССР и утром его отвезут в аэропорт, он и достал бритву. Когда он лежал перевязанный в больнице, кому-то из ЦК КПСС стало его жалко - хрен с ним, пусть живёт в Союзе, решили они и отправили его подальше от Москвы под опекой КГБ Белорусской ССР работать на минский радиозавод. Кто ж тогда знал, что этот придурок через четыре года будет стрелять в президента США?

Ли Харви Освальд со своей женой Мариной Прусаковой в Минске

Разумеется, Грибанов даже не учитывал этот факт из биографии Носенко, настолько мелким и неважным он был. Тему "КГБ и Освальд" Грибанов вполне обоснованно считал закрытой: сразу выстрелов в Далласе 22 ноября 1963 г КГБ доложил высшему партийному руководству о пребывании Освальда на территории СССР с 1959 по 1962 г. Кремль срочно затребовал у чекистов сводные материалы по этой теме для передачи их американцам, чтобы сразу исключить возможные кривотолки и, тем более, обвинение Советского Союза в возможной причастности к заговору.  Материалы (подлинные) были подготовлены и вылетевший в качестве официального представителя СССР на похороны Кеннеди  член Политбюро Анастас Микоян лично передал эту папку в руки американцев. Казалось, что за океаном были удовлетворены откровенностью русских...

В 20-х числах января 1964 года Носенко в очередной раз вылетает в Женеву, о чём конспиративной почтой извещает ЦРУ. В этот раз агента ждут в Швейцарии с нетерпением: это первая встреча с "Фокстротом" с момента убийства Кеннеди, и ЦРУ не терпится получить дополнительную информацию об Освальде из первых рук, чтобы сверить её с папками Микояна и определить, в какой мере они подлинные и что КГБ мог утаить в них.  Грибанов со спокойной душой отправляет Носенко в Швейцарию, даже не предполагая какая опасность нависла над его человеком. Нельзя учесть всех факторов на свете, тем более, что Носенко вышел на контакт с американцами в 1962 году, за полтора года до убийства Кеннеди, поэтому Грибанов никак не связывал эти события. Тот самый пустяк, запустивший маховик непредсказуемых событий, поломавших судьбы и Носенко, и Грибанова.

Не проинструктированный должным образом Грибановым Носенко при первом же разговоре с оперативниками ЦРУ простодушно сообщает им, что он как замначальника 7-го отдела контрразведки лично вёл дело оперативной разработки Освальда в период его пребывания в СССР (что здесь особенного, ведь в результате разработки КГБ решил не связываться с этим типом). Но для американцев эта информация стала шоком. В их руках, да еще в качестве согласившегося с ними сотрудничать агента был сотрудник КГБ, способный пролить свет на тёмную страницу взаимоотношений Освальда с Москвой. Носенко планировал задержаться в Женеве до первых чисел февраля, и всё оставшееся до его отлёта время американцы лихорадочно согласовывали с Вашингтоном план своих действий. Санкция на принудительную эксфильтрацию "Фокстрота" в США  была получена от президента Линдона Джонсона и министра юстиции Роберта Кеннеди под ответственность ЦРУ. Под ответственностью ЦРУ подразумевались меры предосторожности, исключающие обратный побег Носенко или его попытки найти укрытие в какой-либо советской дипмиссии. Этим и объяснялось жестокое обращение с ним на территории США. 

Так Грибанов скандально потерял своего агента и навлёк на себя, а так же на всё Второе Главное Управление жёсткую партийную проверку, результаты которой разрушили его карьеру. 

Эпилог этой шпионской истории грустный. Лишённый в Америке свободы Носенко в течение 3 лет подвергался бесконечным проверкам на детекторе лжи. Когда он отвечал на вопросы об Освальде, операторы полиграфа фиксировали, что он говорит правду. Но как только речь заходила о его добровольном сотрудничестве с ЦРУ и о его отношении к КГБ, машина регистрировала реакции, возникающие в момент лжи. Носенко оказался в дурацком положении двойного агента, захваченного в плен. Он не мог признаться американцам, что являлся подставой Грибанова, поскольку в его положении (ведь он был похищен) это только ухудшило бы его шансы вообще когда-нибудь выбраться из каменного мешка ЦРУ. Тем временем в Москве в августе 1964 года Военной Коллегией Верховного Суда он был заочно приговорён к смертной казни за измену Родине, о чём он узнал только спустя 3 года. Дорога домой была закрыта.

Комиссия КГБ по расследованию дела Носенко завершила свою работу в конце 1964 года. В ходе проверки второго главка помимо авантюры с Носенко были выявлены такие неприглядные вещи, как содержание притонов, используемых контрразведкой для сексуального шантажа иностранцев, вовлечение в половые связи с объектами вербовки гражданских лиц из числа молодых советских девушек и женщин, а так же мужчин - гомосексуалистов. Разумеется, взору партийной комиссии открылись и сотни фотографий порнографического характера, изготовленных в целях дальнейшего шантажа. 

Так закончилась то, что потом назовут "Эпохой Грибанова". Сам Олег Михайлович после 1964 года работал на разных руководящих и хозяйственных должностях в неприметных советских организациях. На торжественные мероприятия, ежегодно проходящие на Лубянке, его не приглашали. Люди, работавшие с ним в последний, постчекистский  период его жизни, отзывались о нём, как о хорошем мужике. Те, кто знал о его легендарном прошлом, стеснялись его расспрашивать, о чём теперь сожалеют. Гражданские сослуживцы Грибанова каким-то образом находят друг друга в интернете и делятся информацией о месте его захоронения. Простые, далёкие от спецслужб люди обещают в очередной приезд на Котляковское кладбище обязательно навестить могилу Грибанова и если надо прибраться на ней.

ps/ Если Вам понравился написанный мною пост, отметьте его подпиской на мою страницу, где в ближайшее я время я планирую разместить повесть, действие которой происходит в "эпоху Грибанова". Спасибо за чтение.