Улица Гэндальфа (субботний отрывок)

Как всегда - субботний отрывок в рамках вневременного флешмоба Марики Вайд https://author.today/post/662570

_______________

Из конспирологического детектива "Гадкий месяц ноябрь" https://author.today/work/114516

(...) Новак отозвался сразу; подтвердил, что сделать id-карту украинца он для Артемия сможет: теперь их посольство Украины в Варшаве выдаёт, причем выдаёт даже и загранпаспорта.

— Только у меня не совсем обычный случай, — сказал Моравский. — Не телефонный разговор.

— Ну, если не телефонный, подгребай ко мне в офис прямо сегодня. Где-то к концу дня, часов в пять.

Миколай назвал адрес.

— Что, что? — переспросил Артемий Константинович. — Улица Гэндальфа?

Оказалось, что да, на самом деле есть теперь в Варшаве такая улица. И тоже в Мокотуве. А район, в котором та улица, варшавяне шутливо называют "Мордор".

Моравский первый раз посетил Варшаву в молодости, в далёком 1988 году, когда никаких улиц Толкиена и Гэндальфа в столице полусоциалистической Польши не существовало.  Это была самая первая зарубежная поездка Артемия: на автобусе в ПНР и в ГДР от комсомольского Бюро международного молодежного туризма "Спутник". Поездка была организована по-советски: не так, как удобно туристу, а как удобно турфирме. В Варшаве они находились только полтора дня; ночевали, как вспомнил Артемий, в гостинице "Дом крестьянина" — "Dom chłopa". Варшаву Моравский почти не помнил, помнил только улицу Маршалковску. 

Арендодателем квартиры в Мокотуве, в старом трехэтажном доме на улице Ивицкой была грудастая дама в возрасте под пятьдесят, она носила имя, вышедшее сейчас в Польше из моды: Ядвига. А фамилия у неё была как у польской классической поэтессы: Конопницка. Когда Артемий в студенческие годы осваивал польский по самоучителю, он учил наизусть её стихи. В частности, про то, как король и крестьянин Стах пошли на войну, в чужедальнюю страну. Король стяжал славу, в честь него звонили колокола. А Стах погиб, и по нему "звонили" только цветы —лиловые колокольчики.

По телефону Моравский говорил с однофамилицей поэтессы на польском, но, увидев Артемия Константиновича, пани Ядвига сразу заговорила с ним на русском. Моравский упорно говорил на польском, и озвучил свою легенду про отца-поляка и самостоятельно выученный отцовский язык. Ядвига сразу начала поправлять речевые ошибки "Станислава Чернецкого" и подсказывать правильные выражения — какие варшавяне используют. Потом спросила вдовец ли он или разведённый. Вот ведь бабы какие проницательные: с первого взгляда оценивают мужика (...).