Снизу постучали венгры

Некогда я критиковал логику поведения персонажей в корейских исторических сериалах. Затем, глянув турецкий "Великолепный век", обнаружил, что там все еще хуже. 

Недавно я досмотрел венгерский "Век искушений". И знаете, что? 

Я почти готов извиниться перед турками. 

По атмосфере и задумке он на удивление напоминает китайский фильм "Император и убийца", - только вместо легендарного объединителя Китая Цинь Шихуанди венгры взяли своего родного Габриэля Батори, тоже претендовавшего на лавры объединителя, но куда менее впечатляющего по результатам. 

Но суть не в том. 

Знаете книги, аннотации которых обычно начинаются с чего-то вроде "Вы устали от добрых и благородных героев..."? Вот именно их напомнил мне этот сериал. Учитывая, что в титрах говорилось, что он снят по книге, возможно, первоисточник был как раз одной из таких книг. 

Все сколько-нибудь активные персонажи старательно демонстрируют, какие они беспринципные и циничные. Демонстрируют они это в ущерб собственной репутации, вопреки собственным интересам и элементарному здравому смыслу. 

Наглядный пример из самого начала, задающий тон дальнейшему повествованию. Недавно вступивший на престол молодой князь (главный герой сериала) подозревает своего вассала в том, что тот написал про него издевательский стишок. Только подозревает, замечу: даже элементарно сверить почерк князю в голову не пришло. Он не хочет воевать с ним; вместо этого он указывает владения этого вассала разбойникам (расплодившимся и обнаглевшим за годы безвластия) как место с богатой наживой и слабой охраной. 

Пока не так уж плохо, да? Но затем он за каким-то бесом идет туда вместе с разбойниками. Идет без своей дружины, но с открытым лицом и родовым гербом. В довершение всего, оказывается, что этот вассал стишок не писал, и вообще, когда его писали, находился при смерти (что его дурной братец с непонятной целью пытался скрыть). Князь пытается приказать разбойникам уйти грабить в другое место, но те, разумеется, его игнорят и устраивают резню. 

После чего он очень удивляется, что теперь вассалы считают его отморозком, устраивающим разграбление их земель. 

И так у него все. Он плетет тайные интриги - и акцентирует внимание на своем в них участии. Заключает договора, только чтобы демонстративно их нарушить. Хотя был у него и случай договора, который он соблюл. Один. Когда довольно бесполезный в политическом плане тип за не такую уж необходимую помощь против заговорщиков затребовал аж любимую сестру князя в жены. Ну как тут не соблюсти, когда тип такой мерзкий и создаст столько проблем и жене, и шурину? 

Противники его тоже не отстают. Как вам, к примеру, идея предложить заняться реставрацией городской канализации (выходящей за пределы города) человеку, который, как вам прекрасно известно, работает на того, кто хочет ваш город захватить? Причем человеку, которого вы как раз в этот же день поймали на шпионаже? И вишенка на торте - не приставить вообще никакой охраны, следящей, чтобы через канализацию (она представляет собой туннели, где можно спокойно ходить не нагибаясь) никто не пробрался в город? 

Хуже местных интриганов - только местные достойные люди. На их фоне даже Нед Старк показался бы образцом прагматизма. Порой они пытаются объяснить свои мотивы - и выглядят не идеалистами, а пародией на идеализм. 

Внезапно, в их число попала легендарная "кровавая графиня" Елизавета Батори. По местной версии она - передовой для своего времени врач, ложно обвиненный за счет манипулирования невежественной толпой. Сама по себе такая трактовка образа мне нравится. Но как она ведет себя в связи с обвинениями! 

Когда она впервые узнает о них, то с уверенностью заявляет, что ее сразу же отпустят. Какие у нее есть для этого основания, какие козыри? Никаких. Вообще. При том, что она прекрасно знает, что местные власти имеют зуб на её семью, а также что стороне обвинения прекрасно известно, где зарыт искалеченный труп одной из ее пациенток. 

На суде она только грубо троллит, - ладно, допустим, оправдания никто все равно не стал бы слушать. Но когда ей предлагают возможность сбежать, она отвечает, что, цитата, "верит в торжество правосудия". Откуда это торжество должно взяться на политическом процессе, понять не удалось. Какое-то время спустя, после того, как в заключении её пытали и, судя по некоторым намекам, изнасиловали, ей снова предлагают возможность сбежать, - но она отвечает, что "не хочет доставлять проблем своему племяннику". Который как раз в это время ищет возможность ее спасти, выбирая для этого максимально идиотские и подставляющие его самого методы. Причем с предложившим возможность сбежать она препирается по этому поводу так долго, что в итоге его самого ловят и казнят. Перед казнью он ради пафосных последних слов едва не сдал ее племянницу, ради которой пытался ее освободить, - но спасло то, что обвинение не стало интересоваться именем (!). 

Только когда ее приговорили к замуровыванию заживо, до нее, как до жирафа, с большим запозданием дошло, что дела ее плохи, и надо что-то делать. Но к тому времени "что-то" означало уже не спасение, а самоубийство, и даже с этим ничего не вышло. 

Крупная батальная сцена на весь сериал всего одна, - но какая! Это достойно лучших перлов Свидетелей Мушкетной Очереди. Что-то неладное я заподозрил, еще когда воин, вызвавшийся подготовить к битве горожан-ополченцев, стал обучать их фехтованию. Да: все до последнего крестьянина оказались вооружены длинными рыцарскими мечами. Но это еще не самое прелестное. Армия наступает в два ряда. Первым пехота, вторым конница. Это не опечатка: конница следует в атаку за пехотой, тормозя, чтобы подстроиться под ее шаг. 

Эротических сцен, напротив, много. Увы, большинство - на уровне собачьей случки. Венгры не стесняются показывать красивые женские тела, в этом отдаю им должное; а вот главный герой своей обнаженкой превращает любую эротическую сцену в бафос. Почему? Потому что он... дрыщ. Серьезно, по-другому я это охарактеризовать не могу. И от мысли, что это вот нам предлагается считать князем, представителем военной аристократии, который с детства обращается с мечом и годы проводит в военных походах, становится смешно.