Вверх по реке

Я часто рассказывала про свой любимый Большой Тёш. Это волшебное место на границе с Горной Шорией. Там прошли мои лучшие года моего детства и юности. 

Был один случай в детстве. Нам с подругой Аней было тогда лет 12-14. И мы решили построить домик в тайге для себя. Тайный. Только наш. Место само нашлось. Напротив "мостика Петровича". Окраина нашего небольшого участка, замкнутого в долине среди гор. Ровная площадка у отвесного склона с видом на перекаты и "мостик Петровича". Это было идеальное место. Мы в Аней хотели сделать там свое тайное убежище, чтобы можно было спокойно думать и творить. 

Мы с Аней представляли, как будем там сидеть, смотреть с высоты, как дети плещутся у "мостика Петровича". Будем внимать голосу ветра, что качает лапы елей над нами, прислушиваться к тонкому пению птиц, слушать звук перекатов у нас под ногами. И мы незаметные для всех будем писать , творить, создавать нетленное. 

Мы с Аней выбрали 4 дерева между которых там на пригорке хотели создать свой храм. Начали строить, но быстро поняли, что нам нужны еще инструменты. Пока мы тырили доски и гвозди у меня дома, мама это заметила… жаль, что не папа. Мама заинтересовалась, куда мы все тащим, и когда мы ей открылись, она сделала… худшее, что вообще могла сделать. Она помогла, как она считала. Она позвала нам на помощь соседских мальчишек. Васильевых и Кильмаковых. 

Они взялись за строительство рьяно. Если мы с Аней едва приминали траву, летали, как нимфы, пытаясь оставить все вокруг нашего будущего домика в первозданном виде, мальчики, срубил все деревья поблизости, заявили, что мы не правильно строим, что мы должны пойти лесом погулять, принести им вкусняшек, а они пока постоят дом в который, может быть, нас пустят, если мы заслужим. 

Мы с Аней ушли за вкусняшками, но не намерены были вернуться. Наше королевство было захвачено. К вечеру мальчики ушли. Больше они не вернулись. Но мы с Аней пришли на наше место. Оскверненное. Оно выглядело так, будто Мамай прошел. Все вырублено, раскорежино, Молодые деревца срублены и оставлены валяться ни к чему. Мы с Аней пришли на побоище. Наше место было изнасиловано и посрамлено. 

Мы не смогли остаться на этом месте. И не потому, что его растоптали и осквернили. Оно уже не было нашим. Тайным. Священным. Мы с Аней пошли вверх по реке…