«Гиперболоид инженера Гарина», Алексей Толстой

Белой акации цветы эмиграции, кипящее в толще Земли золото, вера в науку с её прогрессом и военной стороной дела, редкая гордость за поколение настоящих революционеров с их верой в Будущее, а также Зоя Монроз, Роллинг, Гарин и Шельга.

…Откуда, из каких чертополохов после войны вылезли эти жирненькие молодчики, коротенькие ростом, с волосатыми пальцами в перстнях, с воспалёнными щеками, трудно поддающимися бритве?

Они суетливо глотали всевозможные напитки с утра до утра. Волосатые пальцы их плели из воздуха деньги, деньги, деньги… Они ползли из Америки по преимуществу, из проклятой страны, где шагают по колена в золоте, где собираются по дешёвке скупить весь добрый старый мир… (с)

А ещё это книга о привкусе пепла умершего мира на языке, мира, совсем недавно бывшего совершенно иным, мира, тоска о котором сквозит со строк прямо-таки физически.

Красный граф Толстой писал, как дышал, и его книги интересны до сих пор. И даже довольно спорная книжица о трёх частях про гениального прохиндея с замашками диктатора не заставляет закрыть после первых трёх страниц. Это, надо полагать, настоящий знак качества. И, повторюсь, книжица весьма спорна, в первую очередь своей неопределённостью жанровой составляющей. Но, учитывая априори схожие винегреты современной сетературы, можно ещё раз сказать о гениальности Алексея Николаевича, предвидевшего этакую чехарду спустя сто лет после себя. Ну, посудите сами:

Тут имеется детектив, но очень неглубокий и не являющийся классической историей преступления с последующим раскрытием и наказанием.

Тут есть глубоко проработанные персонажи, вплоть до второплановых, вроде того же Тыклинского или Утиного Носа, не говоря о мужественном герое Янсене.

Тут пусть вольно, но с уверенностью в правоте, хороший научный задел соответствующего раздела фантастики.

Тут в полной мере имеется любовная линия, но этим Толстой вряд ли бы удивил, любовь-морковь ему явно нравилась и присутствовала повсюду. 

Тут, как в серьёзной прозе, большая часть персонажей серая, а не черно-белая, и пусть главный реверанс сделан в сторону строящегося коммунизма, своё право быть имеют прочие социальные устои и их представители.

Тут в полной мере ощущается великодержавный шовинизм и явная нелюбовь к пшекам, а если вы не согласны, то перечитайте и обратите внимание на индюка Тыклинского, вспомнив при этом все похождения Сашки Бро… Волковой в Польше, а также прочие моменты, связанные с ляхами «Петра Первого».

Тут есть два главных героя – Шельга с его прямотой да искренностью, и Гарин, коему тоже в полной мере отвешено и того, и другого. А если вдруг покажется иначе, то опять же стоит перечитать.

А ещё здесь удивительно вкусно создана картина тех двадцатых Европы и нашей родины, никак не перекликающихся с миром Остапа Бендера или «Республики ШКИД» и, тем не менее, очень узнаваемые, яркие и кинематографичные. 

Толстой на самом деле писал, как дышал. И если «Детство Никиты» с «Золотым ключиком» сейчас вряд ли станешь перечитывать в силу возраста, то вот «Хождение по мукам», не говоря о «Петер Первом» берутся в руки регулярно. И, к счастью, пусть и раз в пятилетку, такое же можно сделать и рассказом о Гарине или повестью о Лосе, Гусеве, Туме, и, конечно же, Аэлите. 

И это, думается, здорово.

П.С: а о чём «Гиперболоид»? Да о людях, времени, алчности и прочих людских пороках. Потому и книга на все времена.