Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз!

    Идея Плейлиста сегодня переметнулась на роман "Точка невозврата". Впрочем, логика перехода там прослеживается, хоть и замысловата, и она такова. Прошлый раз я написал, что в результате долгих размышлений о своем ТОП-3 концертирующих красоток я пришел к мысли, что трех во всем мире не набирается. Поэтому вот такой ТОП-2: 

    От Игошиной перейти к "Точке невозврата", вернее, к её обложке, уже совсем несложно. Тогда в издательстве обложку переделали в какую-то невнятную, снабдив надписью "Современный женский роман". Поэтому - вот мой оригинал:    

   В одном отзыве мне написали: "Купила, среагировав на "Современный женский роман". И была совершенно разочарована". И в доказательство фрагменты из отрывка.  Внизу будет музычка к фрагменту. Вполне, к.м.к., талантливая по музыке и исполнению. Слова... Ну, тогда так было надо, ничего страшного.

     " Вислый опрокинул в широкий рот очередную рюмку.    
       Люсьен…  Борзинская красотка, которая лет пять, сколько стоят ДОСы, бегает к холостым лейтенантам. Ну и что? Кто чего скажет, он пасть порвёт. Вот как Дима-дурачок за свою Наташку. Тоже борзинскую.
     Постепенно боль в груди утихла, и по телу разлилось приятное тепло. Сейчас он точно знает, что такое счастье. Это оказаться в доме Люсьен, чтобы не было этих наглых рож вокруг. Чтобы был запах свежих фиалок, чтобы горели свечи в старинных канделябрах и только тихое дыхание Люсьен.  И всё.
     Вокруг все придурки… Подпрыгивают, как блохи на сковородке, что-то пытаются ухватить там вверху. А счастье-то — вот оно, совсем рядом, пахнет свежими фиалками.
      Вислый налил следующую рюмку. Дать бы кому-нибудь сейчас в рыло. Отличная идея… Ведь это будет справедливо. Сейчас он встанет и пойдёт к Люсьен. Только сначала он закажет оркестру песню.  
     Вислый допил водку и, выписывая ногами кренделя, стал пробираться к оркестру.
     — Слушать мою команду! — заорал он, бросив на барабан двадцатипятирублёвую купюру . — Мой адрес не дом и не улица! Мой адрес Советский Союз!!!
      — Мы не играем этой песни, может что-то другое? — наклонившись к нему, сказал гитарист-бригадир.
      — Нет! Аллес капут!!!  "Мой адрес не дом и не улица"! И чтоб объявили — песня звучит для лейтенанта Вислого!
     Гитарист пожал плечами, забрал купюру и, посоветовавшись с остальными музыкантами, заиграл вступление. К микрофону подошла сухопарая певица с распущенными волосами, одетая в длинное чёрное платье, и объявила:
      — Для нашего друга лейтенанта Вислого звучит эта песня.
     Эротически покачивая в такт скромными бёдрами, певица запела:

     Я там, где ребята толковые,
     Я там, где плакаты "Вперёд!"
     Где песни рабочие новые
     Страна трудовая поёт.

    Народ в зале, как ни в чём не бывало, начал танцевать. Вислый вернулся за свой столик и выдавил в рюмку из пустого графина несколько капель.
   Быдло... Ладно, пусть танцуют... А он сейчас пойдёт к Люсьен. Потому что он теперь знает, где лежит его счастье. А быдло пусть танцует…
     Вислый надел шинель и, шатаясь из стороны в сторону, пошёл к выходу. Выйдя на крыльцо ресторана, он заорал во всё горло:

     Я там, где ребята толковые…

    Дежуривший напротив "Садко" усиленный наряд из городского вытрезвителя напрягся.
    — Шапарь велел брать ракетчика, — сказал патрульный сержант своему напарнику.
    — Вроде ракетчик.
    — И пьяного. Кого попало не брать. Ждать пьяного.
    — Так уже пятые сутки ждём.
     — Вроде подходит, — сказал сержант. — А ну, пойди проверь, — обратился он к заросшему щетиной мужичку неопределенного возраста, сидевшему на заднем сиденье милицейского "лунохода".
     Сопель, борзинский бич, которого майор Свиридов обещал снять с учёта за помощь в спецоперации, вышел из "лунохода" и двинулся к Вислому.
     — Сейчас в морду дам, — сказал он, подойдя к раскачивающемуся на ветру Вислому.
     Однако, вместо того чтобы начать избивать Сопеля, как было задумано начальником вытрезвителя Шапарем, Вислый обнял его за сутулую спину и истошно заорал:

      Мой адрес не дом и не улица,
      Мой адрес Советский Союз!

       Сопель вырвался из объятий Вислого, и честно отрабатывая сценарий, согласованный со Свиридовым, стал его оскорблять:
     — Козёл! Сейчас по морде дам!
    Вислый перестал петь и уставился на Сопеля.
     — Убью! — сказал он, удивлённо выкатив глаза.
     — Сейчас я тебе пёрышко под пято рёбрышко! — дерзко заявил Сопель. — Петух лагерный! Конь педальный!
     На этот раз провокация, наконец, сработала, и Вислый схватил Сопеля за горло:
     — Пасть порву! — заорал он.
     Патрульный рванулся было из бобика, но сержант задержал его:
     — Рано! Шапарь сказал, что он должен избить его. Там для каких-то документов им нужно.
      Перепуганный Сопель ударил свободной рукой Вислого в нос.
     — Мы смертники! — заорал Вислый, ещё сильнее сжав горло Сопеля.
     — Ну-ка, пойди щёлкни их, — сказал сержант эксперту Коняеву, которого они привезли с собой.

    В это время на шум из ресторана вышла Фигура с металлическим подносом в руках. За ней из дверей вывалился какой-то пехотный лейтенант и, бормоча невнятные признания, попытался сзади обхватить Фигуру за талию.
     Присмотревшись, Фигура узнала в военном, который дрался на крыльце с каким-то бичом, парня Люсьен. Дальше всё следовало по сценарию, с которого начиналось большинство потасовок в "Садко", и за которые Гнус уже давно грозился уволить Фигуру. Вырвавшись из рук пехотного лейтенанта, она подбежала к дерущимся и со всей силы огрела Сопеля металлическим подносом по голове.
     Потеряв от удара ориентацию, Сопель отпустил Вислого и стал беспомощно озираться по сторонам. Возможно, на этом бы всё и закончилось, но пехотный лейтенант, петляя и спотыкаясь на ступеньках, подобрался к оглушённому подносом Сопелю и с разворота зарядил ему левый хук в челюсть.
     Сопель затравленно вскрикнул и обмяк. Из его разбитого лица потекла кровь. В это время эксперт-криминалист Коняев  сверкнул вспышкой.
    Увидев вспышку Вислый забыл о полуживом Сопеле и со страшным криком "Мы смертники!" бросился на фотографа. Они оба покатились с крыльца ресторана.
— За мной! — скомандовал сержант "