Отрывок, в котором я предпочёл подстраховаться (ФМ)

Вот не собирался писать блоги, пока не закончу книгу. Но как назло идут отличные флэшмобы один за другим. На флэшмобе Александра Нетылёва про запретные темы, я всё же не выдержал. Особенно учитывая формулировку "где вы предпочли подстраховаться". Потому что такой момент у меня действительно имеется.

Отрывок из Танца маленьких искр, в котором Персиваль допрашивает пленника, подозреваемого в убийстве:

— Бездна! — Пленник вдруг ударил по столу двумя ладонями, которые тут же превратились в крепко сжатые кулаки. И яростно посмотрел на Персиваля: — Бездна, я не убивал его! Я уже тысячу раз это сказал и повторю ещё тысячу — я его не убивал!

Персиваль прикусил нижнюю губу. Слова — этот отчаянный всплеск эмоций — показались ему вполне искренними. Будь здесь Брит, он бы сказал наверняка. Но Брита не было, а Персиваль неслишком хорошо отличал ложь от правды — обычно ему просто не было до этого дела. Однако он привык доверять своему чутью.

— Хорошо, — медленно кивнул он, не сводя глаз с пленника. — Предположим, я тебе верю. Ты не убивал подполковника Орсела. Лишь выполнял его задание. Орсел вёл опасную игру. Игру, которая, возможно, его и погубила. И поручив тебе это дело, он подставил тебя под удар. Сделал тебя врагом Даунстренда — генерала, которому подчиняется полиция и армия Иль’Пхора. Оставил одного в битве, в которой тебе не победить. Но… — Он немного наклонился к столу. — Во властительных врагах есть одно преимущество. Они могут быть щедры, если перейти на их сторону и предложить взамен то, что им нужно.

Персиваль смотрел прямо на пленника, ожидая реакции. Ожидая, как он дрогнет, как сдастся. Как вцепиться изо всех сил в эту мнимую возможность выжить — как сам Персиваль считал, маловероятную. Но случилось нечто иное. Пленник вдруг усмехнулся, а затем презрительно скривил лицо:

— Так ты несёшь службу, да, солдат? Виляешь хвостом перед тем, кто бросит в миску кусок побольше? Мне плевать на твои слова. Плевать на Даунстренда. Моя жизнь теперь ничего не стоит, но я, всё же, не собираюсь её продавать.

Персиваль, совершенно сбитый с толку, вряд ли бы нашёлся с вопросом, но пленник ещё не закончил.

— Альбрехт доверял мне! Он был добр, нежен и любил… Любил этот город! Что бы ты ни делал, тебе не стереть этого из моей памяти! И я не стану его предавать!

Так значит… верность? Или даже — нечто большее? Что ж, Персиваль уважал это. И знал, что его навыков ведения допроса не хватит, чтобы вскрыть такой замок. По крайней мере, с помощью слов.

Я сперва думал над более конкретной формулировкой, относительно отношений пленника и Альбрехта Орсела, но решил перестраховаться и оставить так-скть некоторую неопределённость. Между прочим, у Альбрехта имеется жена.

Спасибо Александру за интересную идею.

И что б два раза не вставать, малодушие или неповиновение?)) У меня, кажется, и того и другого в избытке)) Выбирайте: неповиновение жены мужу, солдата старшему по званию, принца королю, ученицы учителю, ребёнка родителю. Ну и момент малодушия, уверен, про каждого из перечисленных можно откопать. Люблю я людей, в общем