Запомните нас живыми...

Делюсь отрывком из «Иллюзий тьмы». Мое единственное ангстовое произведение, и как же трудно такое писать... Но это был тот случай, когда герои просто взяли и настояли на своем: хочешь, не хочешь, а пиши)) Они словно рассказывают, что было с ними в этом аду. И тебе нужно прожить с ними все это — и вместе дойти до выхода, где есть надежда.

***

Утро — смертельной раной

Чаша небес расколота.

Из горизонта — рвано

Кровью сочится золото.

Другим — венцы и литании,

Нам — ни чести, ни подвига.

Нам — поколению проклятых —

Не даровано покаяния.

Уходим в тень — непрощенными,

Прощения не просящими.

Вы, судьбой нареченные —

Запомните нас — настоящими.

Нашей вечности дни улетают за час,

Наши души дотла мы сжигаем сейчас,

Стирая память и имя.

Если там, у Порога, вы помните нас,

Если там, в Небесах, вы прощаете нас —

Запомните нас — живыми.

(«Запомните нас живыми», Aleteya)

…Его называли Королем Льда, Первым из Четверки Ши Тенно.

Серебро снегов и чистейший голубоватый лед с его родины отразились во взгляде, что так пугал врагов и умел теплеть для друзей и любимой.

Запах вереска и северного моря, дыма костров.

Честь была сталью клинка и смыслом его жизни.

Ледяной лорд — и по характеру, и по силе — и только в руках возлюбленной его лед становился хрустящим весенним серебром.

…Серый, больше не прозрачный лед, с ядовитым шипением текущий по венам. 

И такой же лед сковал его сердце — уже не чувствующее ни ясного неба, ни солнца, ни золотого тепла позабытой единственной. 

И кровь невинных обагрила девиз на его мече.

…Его называли Королем Звезд, Вторым из Четверки Ши Тенно.

Аромат сандала и шоколада, старых книг.

Звезды — Небесные Сестры — были его мечтой и сказкой с детства. И они искрились в его опасно-синих глазах. Синие звезды — только для одной-единственной лесной волшебницы.

…И звездное пламя в его ладонях стало смертоносным, и меч обагрился кровью невинных. 

И в синих глазах больше не отражались звезды.

…Его называли Королем Иллюзий, Третьим из Четверки Ши Тенно.

Запах дерева и книг, йодистой морской свежести.

Невозможные бирюзовые глаза — и в них отражалось небо, готовое пролиться дождем на иссушенную землю.

Точность разума и невозмутимая сила в его ладонях, одинаково метающих и дротик, и перо.

Логика и воля, которые осыпались песком в ладонях огненной жрицы.

...Теперь в его глазах отразились свинцовый холод и безразличие. И они стали жестокими, эти глаза.

Разум — отточенный клинок, идеальный убийца.

И нет больше тепла в его ладонях.

…Его называли Королем Огня, Четвертым из Ши Тенно.

Запах нагретого камня и пряных сладостей.

Молодая южная зелень отражалась в его глазах, опасных, как бритвы.

И сам он, неукротимый, как и его стихия, становился трепетным и нежным — только с одной водной феей.

…А теперь жгучий, как кислота, огонь в его крови, а глаза — ядовитый клинок. 

Подлость и коварство — и предательство, совершаемое чужими руками.

…Четверка Ши Тенно, Небесные Короли, Серые Коршуны.

Они были сильнейшими воинами Терры — и они были братьями пусть не по крови, но по духу. Братьями и друг другу и своему Королю.

Они были верны и непоколебимы, они хотели спасти любимых и все, что им дорого, — и разрушили последнее, предав клятвы.

Продав свою душу Тьме.

И стихии рыдали над ними — забывшими себя.