Скидки//Дурак космического масштаба//Ищу своих

— Про душу? — переспросил капитан и выругался. — Придумали же, хэдова бездна.

— Точно, — кивнул Дарам. — Про неё, родимую. Это очень старые исследования. Но именно наличие души Станúслав вытащил на публику перед войной. И лозунг, что никакой души у людей нет — сработал.

— Такой тупой — и сработал?

— А ты подумай? Раз души нет, значит, люди — такие же звери, как и все остальные. Мыши, пауки, люди… И править людьми должен разумный искусственный интеллект. Даже не такие полумашины, как я, а выращенные искусственно. Чтобы не было никаких сомнений — человеческого в них нет.

— А детский мозг? — напомнил капитан.

— Это уже было гораздо позже, — невесело усмехнулся Дарам. — Когда поняли, что с искусственным мозгом тоже проблем хватает.

— Ну душа — ладно, это предмет тёмный, — кивнул капитан. — А сознание? Его у нас тоже нет?

— Вопрос с сознанием на тот момент решался предельно просто. Есть реальность, а есть виртуальная картина мира, которую каждое животное выстраивает в своей голове. Машины тоже выстраивают виртуальную модель мира, а значит — у них есть сознание. Может, оно немного иное, но ничем не хуже, чем у людей или, к примеру, летучей мыши.

— Но ведь машинная модель реальности не связана с эмоциональным откликом на мир? Что машина может считать за отклик? Зрительные ощущения? Сенсорные?

— Магнитные, радиолокационные… А боль можно обозначить ощущением износа.

— А любовь? Веру?

— Вот тут — сложнее. Особенно с верой и доверием. У машины есть чёткий алгоритм, кому доверять, а кому — нет. Он не имеет отношения к вере, ведь друга, бога или хозяина машины можно поменять в пару секунд. И ещё — машина не строит интуитивной модели доверия к миру. Просто доверяет тому, что в ней прописано как алгоритм. А ошибки соответствия безжалостно выбраковывает. Потому я не понимаю не только поведение Бо, но и поведение Хагена. Да, Бо — это его генерация. Но сбойная, и у главы Гамбарской группы привязанности к Бо быть не должно.

— Только научный интерес?

— Да, только он. Но этот вопрос придётся пока отложить, я не знаю всех фактов.

— Ну, тогда вернёмся к нему попозже, — кивнул капитан. — Значит, кое-что недоступное для восприятия машин в людях всё-таки есть?

— Есть. Некая часть сознания, непонятная искусственному интеллекту. Можно назвать её душой, чтобы не точить лишний раз бритву Оккама.

— А если принять за алгоритм идею Хэда, что души у человека нет? Это значит, что машине позволено всё? Ведь по остальным параметрам она лучше человека?

— Верно. Только вопрос сто лет назад ставился иначе. Машина, может быть, и не лучше человека, но она может лучше него познавать мир. Люди стали ей просто мешать, не давая…

Дарам вдруг замер, глядя на капитана.

— Ну-ну, — констатировал тот. — Похоже, я поймал, наконец, шпиона, который знает про Землю всё.

— Да, — сдался Дарам. — Может, и знаю. Но говорить о причинах войны — вне моей компетенции.

— Почему?

— Мир между людьми и хаттами сейчас очень хрупок.

— Ага, — покивал кэп. — Значит, хатты — много где нагадили людям, да?

— Можно сказать и так, — сдался Дарам.

— И Гамбарская группа отошла по этой причине от ошибочной цели познания мира?

— Да, — сказал Дарам с явным облегчением. — Мы вышли из тупика, поменяв цель. В приоритете машин Гамбарской группы — познание самих себя. И вот тут мы безопасны для вас.

— А в приоритете у пойманных нами машин всё ещё познание мира… — задумчиво произнёс капитан. — И мы им мешаем… Заперли в Изменённых землях… А раз души у нас нет, раз мы — такие же машины, как и они, только хуже… То нас пора пускать на шашлык…

— Угу, — согласился Дарам. — Ещё и алгоритмы у вас сбойные. Вы должны были радостно подчиниться более сильным и умным машинам, а не воевать с ними. Сбойный интеллект должен быть уничтожен, он несёт разрушение.

«Персефона». Дорога в ад»