Со смертью заодно

https://author.today/work/402590

Проскользнув в комнату, я прислонилась к двери, шаги Дмитрия постепенно растворились в тишине дома. Мне не терпелось поговорить наедине с братом, заметила, как он побледнел и его странный взгляд, и очень хотела узнать, что произошло. Но героически молчала по пути к комнатам, так как приставать с расспросами в присутствии Дмитрия категорически не хотела. Все-таки обычно я не была чересчур мнительной особой, квохчущей, словно наседка, вокруг Марка.

В ожидании подходящего момента я разглядывала комнату. Она была уютной и светлой, выдержана в светло-зеленых пастельных тонах: широкая массивная кровать под балдахином из тяжелого бледно-зеленого бархата, два кресла с обивкой в тон, шкаф, комод, пара полок на стене и маленький круглый столик у окна. Совершенно не похожа на мою комнату в нашем старинном особняке — оплоте нескольких поколений предков — заставленной антикварной мебелью и дорогущими фарфоровыми безделушками, в большом количестве теснившимися на трюмо, комодах и столиках, с богатой и зачастую мрачной историей. Жить в окружении таких вещей обладателю дара бывало невыносимо, шёпот историй просачивался в мои сны, и я привыкла после возвращения из академии засыпать, окружив себя защитным заклятием. Пора вспоминать эту полезную во всех отношениях привычку, усадьба, вполне возможно, скрывает тёмные тайны, хотя на первый взгляд этого и не заметно.

Выждав для верности еще пару минут, я приоткрыла дверь и тихонько выскользнула в коридор. Вдруг каблук ботинка зацепился о край ковра, я попыталась удержать равновесие, но ноги запутались в длинной юбке, и я полетела на пол, плюхнувшись на колени. Попыталась встать, наступила на подол, шов сбоку разошелся, и из кармана выпало зеркало. Я кое-как приняла вертикальное положение, ногой убрала заминку на ковре, подняла золотую вещицу, взглянула на зеркальный круг и горестно охнула — по центру появилась неровная трещина. Вещица пролежала много лет на берегу — и ничего, но стоило попасть в мои кривые руки, и оно разбилось! Стоя посреди коридора, я в растерянности взирала на разбитое зеркало, соображая, что теперь делать. Вариант был один: исправить то, что испортила, с помощью дара и при этом не взорвать вещицу и не расплавить. Осторожно коснулась пальцами до зеркальной холодной поверхности, призвала магию, вдоль раскола заискрилась магия, зеркало вновь стало целым. Я вздохнула с облегчением, починила платье, сунула зеркало на место — в карман, и постучала в дверь комнаты Марка. Он открыл её и покачал головой, подозревая, что я непременно примчусь, не смотря на его заверения о хорошем самочувствии.

— Даша, не волнуйся, со мной действительно все хорошо. Просто я заметил краем глаза странный морок, но он исчез, прежде чем я смог его хорошенько рассмотреть, а может, мне показалось, — он пожал плечами.

— Морок? Что за морок? — встрепенулась я, памятуя о том, что и сама вчера у озера видела призрачное видение.

— Вроде бы женщина, — он задумался, вспоминая. — Но утверждать точно не могу, я бы действительно списал все на буйную фантазию, однако ощущения при этом возникли паршивые. Еще и голова неожиданно разболелась.

— Странно! — я подошла ближе к брату и коснулась его лба кончиками пальцев, снимая боль, его лицо разгладилось, он благодарно кивнул. — Я тоже вчера в озере видела призрак женщины: светловолосая, в темном платье. Не нравится мне все это! Если это утопленница, навья, то нужно быть осторожными! В книгах пишут, что её зов смертельно опасен! Особенно для мужчин! Никогда ещё прежде с подобными явлениями не сталкивалась! И, к сожалению, библиотека академии очень далеко.

Он подошел ко мне и положил руки на плечи.

— Не переживай! Даже если это действительно навья, в чем я, откровенно говоря, сомневаюсь, то обещаю, что не поддамся её зову! — сказал Марк серьезно, я нахмурилась.

— Завтра же поставлю на тебя защиту, мне сегодня лучше еще немного отдохнуть, дар ещё нестабилен! За серьёзную ворожбу не стоит браться уставшей и не подготовленной.

— Хорошо! Пренебрегать защитой действительно не стоит! — Марк подошёл к чемодану.

— Запомни обязательно, или я вышью эту фразу на наволочке в орнаменте из полевых цветочков, подарю тебе, будешь перечитывать перед сном.

Марк засмеялся, я хитро улыбнулась. Мы оба вспомнили мою гувернантку, считавшую, что всякая светская барышня тринадцати лет обязана проводить свободные от пения, танцев и прочтения нравоучительных текстов часы, вышивая наволочки для приданного. Я терпеть не могла тыкать в пальцы иглой и под любым предлогом удирала в сад или библиотеку с томиком новой интригующей истории. Брат знал о моих побегах и частенько прикрывал меня перед грозной гувернанткой. Хотя парочку монструозных вышивок всё же осилила, после чего засунула их в самый дальний угол шкафа и с легким сердцем укатила в академию.

В дверь неожиданно робко постучали, и мы одновременно уставились на неё, размышляя, кто бы это мог быть. Я подошла к двери, повернула ручку и распахнула её, даже не подумав о том, что нахожусь не в своей комнате. За дверью обнаружилась девушка, которую мы не далее как десять минут назад видели с отцом у крыльца усадьбы. Вера была все в том же тёмном дорожном платье, светлые волосы уложены в высокую причёску, лицо бледное и печальное. Она стояла в коридоре в шаге от двери. Я наконец ее рассмотрела: с отцом они были очень похожи, разве что отличались ростом, девушка была худенькая и миниатюрная, её отец, напротив, был богатырского роста.

— Значит, я не ошиблась, — вымученно улыбнулась девушка. — Роза Павловна рассказала мне, что у вас украли чемодан с вещами в поезде, а у меня с собой гора нарядов, накупленных отцом в городе. Можем пройти ко мне в комнату, вы выберете себе, что понравится.

Она говорила быстро, на одном дыхании, проглатывая некоторые окончания, словно боялась что-то забыть сообщить, и глаза у нее явно пребывали на мокром месте. Я кивнула, выпрямила спину, вышла в коридор и захлопнула дверь в комнату Марка.

— Вы не ошиблись, и я буду благодарна за помощь. Такая неприятность! Мы вышли из купе ненадолго, вернулись, а чемодан исчез!

Вера, слушая мою болтовню, провела меня в противоположный конец коридора, подошла к предпоследней двери и, толкнув ее, вошла внутрь. Я проскользнула следом. Комната была просторная, но в ней царил мягкий полумрак. Два наполовину зашторенных окна выходили на задний двор и тропинку, которая вела из гущи леса. Кровать стояла с правой стороны, напротив — резной одежный шкаф, возле одного окна располагались письменный стол и уютное кресло. Возле кровати стояли два огромных дорожных сундука, их, очевидно, доставили отдельно, так как в экипаже вещей было слишком мало для двоих гостей, одна из которых — юная барышня.

— Мои сундуки привезли еще вчера, отец так распорядился, — печально вздохнула Вера.Подошла к одному из сундуков и откинула крышку. Я подошла к девушке: на стопке платьев обнаружилась фотокарточка с изображением щеголеватого молодого человека: разделенные на прямой пробор напомаженные волосы, щеточка усов, наглый взгляд близко посаженных глаз. Неприятный тип! Пока я разглядывала карточку, Вера всхлипнула и, вытащив из кармана платок, уткнулась в него лицом, плечи затряслись от беззвучных рыданий. Я терпеливо дождалась, пока интенсивность плача утихнет.

— Ты его любила? — строго спросила я.

Девушка подняла на меня заплаканные глаза и отрицательно покачала головой, но все-таки ответила, перемежая слова горьким всхлипами.

— Я поначалу думала, что да. Но сейчас поняла, что я его почти не знала, разговаривали при встрече о пустяках, о себе он ничего не рассказывал…

— В таком случае не плакать надо, а радоваться!

— Вот и Екатерина Ивановна так же говорит! — пролепетала она в платочек.

Так вот кто инициатор нашего девичьего разговора по душам! Умно!

— Она дело говорит! Рассказывай, что произошло?

Я подошла к окну и распахнула створки, в комнату ворвался свежий ветерок. Денек сегодня выдался на редкость замечательный. Послышался скрип ворот со стороны конюшни, я пригляделась. Конюх вывел под уздцы красавца коня черной масти.

— Он работал на фабрике под началом отца, ухаживал за мной около месяца: цветы, беседы, прогулки в парке. Потом он уехал к родственникам, а спустя три недели вернулся и предложение сделал, и снова пропал. На прошлой неделе он вернулся в город, мне отец сказал, у нас в доме не появился. Позавчера прислал письмо, в котором сообщил, что расторгает помолвку.

Вот оно как, проще говоря, паршивец покрутился вокруг барышни, ушел на три недели в загул, а после свалился как снег на голову с предложением и заверениями в вечной любви, рассчитывая на выгодный брак. Да и назад сдал, скорее всего, по причине выяснения отцом Веры каких-нибудь нелицеприятных грешков кавалера. Вот только юной барышне никто ничего рассказать не пожелал, или отец решил не расстраивать дочку (эта версия мне казалась наиболее реалистичной). Я обернулась: Вера уже перестала плакать и стояла у сундука, теребя в руках платок.

— Сразу после этого отец узнал, что Иван Михайлович продает фабрику, и, конечно же, он расстроился. Ему нелегко, еще и за меня переживает! Я понимаю все, не глупая, но вдруг стало себя так жалко, — она развела руками и шмыгнула носом. — Постараюсь больше не плакать!

Она задрала вверх подбородок и состроила серьезную мину. Я улыбнулась, а барышня с характером и умна. Так значит и управляющий в курсе о гипотетической продаже фабрики?

— Подобное случается со всеми! Слезы не беда, главное не увлекаться ими, как и любым снадобьем лекаря. Строго по рецепту и соблюдая дозировку!

Я обняла ее за плечи, Вера хихикнула, вытерла слезы, выудила карточку кавалера из сундука и, разорвав ее на мелкие клочки, швырнула в корзину для бумаг у стола. Ну, вот и славно, одну беду отвели.

— Отец тоже переживает, сработается ли с новым хозяином, но объяснить свое решение Иван Михайлович не пожелал. Ой, я слышала, что вы помолвлены с Дмитрием, примите мои сердечные поздравления, я со своими переживаниями стала чересчур рассеянной, — легкий характер девушки наконец-то взял верх над слезами.

Я вздохнула, невеста, да, только липовая! Просто удобная легенда, необходимая для дела, но врать расстроенной девушке от этого почему-то было не легче. Подумав, я решила придерживаться сдержанной полуправды, и совесть успокою, и ничего не выболтаю.

— Спасибо, милая Вера! Пока мы одни, расскажи мне, пожалуйста, о членах семьи моего жениха, он вечно не находит для этого времени. Или просто не любит подобные темы для разговоров.

— Ой, Дмитрий очень серьезный и молчаливый! — со знанием дела покивала Вера.

Пока мы вынимали и раскладывали по кровати платья и аксессуары из сундуков, Вера подробно поведала обо всех собравшихся на праздник в усадьбе. Коротко, но в красках, точно ухватывая и описывая черты характера присутствующих. Я разделила всех по двум категориям: общение рекомендовано, держаться на расстоянии. И её описания в точности совпадали с моими первыми впечатлениями. О дальнем родственнике, внезапно объявившемся в доме, Вера знала лишь со слов отца, но, как и тётя Дмитрия, припечатала его ёмко и кратко — пройдоха! Все вокруг подтверждают и моё о нём впечатление. Надо же, как с полным отсутствием таланта к маскировке в порядочного человека хотя бы на какое-то время, он умудрился провернуть свои махинации? Я погрузилась в воспоминания. Нет, конечно, моего отца, погрязшего в долгах, обвести вокруг пальца было несложно. Двое других пострадавших были женщины, недалёкие и легковерные. Последняя пара, муж и жена, никогда не ограничивали круг своих знакомых, в их доме толпились бесконечные вереницы гостей и нахлебников. Вот только отец Дмитрия ни под одну из этих категорий не подходит, как же в таком случае он повёлся на его дешёвый маскарад? Я вынырнула из размышлений. Вера многозначительно молчала, поглядывая в мою сторону.

— Прости, задумалась! Не знаю, какое из платьев выбрать, они все замечательные! — поспешно воскликнула я.

— Думаю, тебе под твои волосы подойдут вот это: темно-зеленое, бордовое и темно-синее!

Она была совершенно права, ей самой больше были к лицу светлые пастельные тона. От природы девушка была наделена льняными волосами, бледной кожей и огромными голубыми глазами. Мы дружески распрощались до обеда, я, подхватив платья, и туфли, влетела в свою комнату, положила трофеи на кровать и рухнула в кресло.