"На бис" - концертный флешмоб

Из моего опуса о юном скандинаве-попаданце в Россию 1990-х. Правда, на этот концерт попал ен главный герой:

Много лет назад, ещё во времена Союза, он поехал учиться в Москву. Что именно он изучал, — никто давно не помнил. Возможно, тяжёлую металлургию. Оказавшись в столице, и быстро понял, что на контрабанде пластинок можно поднять больше, чем по советской зарплатной сетке. И влился в тогда-ещё-агдеграунд.

Он почти застал времена, когда дружинники ловили и стригли первых хиппи, металлистов и успевших постареть стиляг и битников. Но теперь, во второй половину восьмидесятых, всё было иначе.

Неформалы по-прежнему были подпольем. Но это подполье уже выплеснулось на улицу и стало стилем.

И в лютую жару, когда асфальт дымился, и в дикий холод легендарной зимы, когда на трамваях лопалась краска, они ходили по улицам в одних и тех же невесть откуда взятых кожаных косухах и с презрением смотрели на обывателей. Обыватели их побаивались и считали «фашистами». А дружинники от них прятались.

Отдельные молодые и сознательные жители Люберец грозились побить волосатых и вернуть на улицы порядок вместе с ленинскими принципами — но тоже избегали связываться с металлистами. Кто знает — вдруг у них стальные кулаки, а ещё и стальные яйца? Так что патриоты ленинского Союза предпочитали гнобить мирных арбатских хиппи.

Тяжёлых групп в Союзе было больше, чем сейчас кажется. Много позже кризис начала девяностых оставил от этого железного леса два-три кривых деревца, а лотки оказались завалены кассетами немецких и американских групп, с которыми нашим доморощенным была не судьба конкурировать.

А в те времена заводы ещё работали и в стране хватало металла. Концерты были редки, но каждый получался дико угарным.

Тогда ещё молодой Муха ухитрился побывать даже на легендарном подвальном концерте Тарантула и его «Железного Феникса». У этой группы уже тогда была легендарная репутация. Говорили, что на репетицию каждый музыкант приносит не меньше бутылки водки, а потом приходят поклонницы. После чего всё проваливается во мглу ада и начинаются дела, не имеющие отношения к музыке.

Концерт, как теперь знают все читатели окологитарного глянца, проходил в подвале стандартного жилого дома номер 17 по улице Волковской. Дом был серый, бетонный, сырой, из тех, которые красиво выглядят только в проекте и в которых не живут, а ночуют.

Когда живёшь в Чемарях, кажется, что такие дома бывают только здесь. Но даже в Москве их больше, чем достаточно.

Тесный, с крошечными окошечками подвал был размером с не очень большой школьный класс. Потолок настолько низок, что кажется, будто ты угодил в консервную банку.

Подвал набит битком. Пришло человек сто, не меньше. Примерно половина — хиппи, мохнатые, бородатые, арбатские. Один из них, уже пожилой и легендарный, был даже на костылях. Неясно, чем их привлёк «Железный Феникс».

«Железный Феникс» явился втроём — как протест против переусложнения музыки гитарными квартетами. Тарантул был на басу, чтобы лишние струны не отвлекали от пения и общения с публикой. Косуху гитариста, чьё имя забыла история, украшали цепочки, которые он вытащил из бабушкиных часов с кукушкой. А барабанщик косуху раздобыть не смог, поэтому для соблюдения стиля явился в армейских сапогах и бритым налысо.

— УГААААР!— завопил Тарантул, больше в зал, чем себе. И принялся наяривать адский рифф из трёх нот на одной струне. Бас-гитара была «Урал», колонки — позаимствованы из родной школы. Так что звук получился реально мощный, такой, что его можно было слушать кишками.

Из трещинок на потолке посыпались струйки побелки.

И это было по-настоящему классно — куда там американскому народному сатирику Мерлину Мэнсону!

А потом гитара завизжала бензопилой и начали лупить барабаны. Каждый старался сыграть громче двух других участников группы вместе взятых, а Тарантул ещё и пел, на ходу придумывая строки. Некоторые из этих строк даже были в рифму.

Получилась настоящая стена грязи. Сквозь рёв и грохот с трудом можно было различить знакомые слова и фразы: «вампир», «Сатана», «мертвецы», «Ленин», «Электрогитлер», «хан Тамерлан», «Содом Языческих Богов в Вальхаллу держит путь».

Мощный таран звука пронзал тонкие стены восьмиэтажки насквозь, с подвала до чердака.

На второй песне в подвале выключился свет, и вместе с ним — усилители. Гитара и бас пропали, только барабанщик продолжал дубасить. В наступившей темноте его дробь звучала особенно беспощадно.

Потом в темноте загорелся белый квадрат. И оттуда полезли люди в милицейских мундирах.

Это открылась единственная дверь в подвал.

Толпа попыталась ломануться в ту сторону, но снаружи уже поджидало оцепление в фуражках и с дубинками.

В тот день советская милиция решила сделать облаву на нелегальные концерты. И за счёт этого обеспечить советским детям счастливое, тихое детство.

Но Тарантулу не было дела до советских детей. В зыбком свете, что проник в подвал, можно было разглядеть, как он по-прежнему прыгает по импровизированной сцене, чудом не налетая на барабаны.

Милиционеры подошли к сцене (предусмотрительный гитарист уже успел сбежать и раствориться в толпе) и попытались что-то сказать Тарантулу, Тот продолжал бесноваться и терзать теперь уже беззвучный бас.

— Согласно постановлению Совета…— сообщал ему милиционер.

— Отлично, отлично!— кричал в ответ Тарантул.— Больше ада!!

Наконец, один из милиционеров смог унять барабанщика, а второй тупо отобрал басуху.

— Полный угар, пацаны!— кричал Тарантул, пока его вели к выходу.— Давай, больше ада!