Всем лежачим после ненастья

За голову схватив дурную, встревожен я,
Зачем всё так? Не мучи, окаянный враг!
Пытаюсь заглушить ту боль, нарушив мой покой,
Стремлюсь познать, чего не так, дурной дурак.

Слепцу всё ясно — видит он дурной мой тон,
А я вдруг вижу всё иначе... Душевно плачу,
Закрыв глаза, ворвавшись в сон, забыв о всём.
Мне нет покоя, плачу я, жалея и желая позабыться.

Скорей уйти от всех хлопот, порою с жизнью расплатиться...
И хладна кровь бежит в стучавшем сердце,
По жилам густо, как кисель. Я — словно сель.

Я — клапан, давящий на жалость полыхающим парам,
Я — тот магнит, переводящий стрелку с юга и на север,
Я — метроном, удары отводящий, тяжёлым ритмом, леденящим.
Я — лебедь, умирающий один, в бездонной тьме, в немой петле.

Я — ливень пробирающего пота, глубоко, до самой рвоты...
Зачем болит так голова? Забита мыслью до полна.
Хмельной напиток нужен мне, как судно — полыхающей волне.

О мой несчастный блуд! Зачем так мучить в день ненастный?
Похмелье — мой уродливый недуг, над ним и счастье не подвластно.