Как Константин ждал Виорику и дождался, субботний отрывок с фото

В отсвете с кухни блеснули слёзы на щеке. Виорика открыла дверь, и отвернулась.

— Спокойной ночи, Косташ. Он умер не здесь, призраки не потревожат.

Виорика ушла. Сабуров со странной смесью облегчения и сожаления разделся и лёг на пышную перину. Он смотрел в потолок, на трещины, едва видные в отражённом свете луны, слушал звуки старого дома. Бельё пахло морозом и лавандой, такой же лавандой пахли волосы Виорики. Через стену и две двери рулады Маковея были едва слышны. Потрескивало, рассыхаясь, дерево, тикали настенные часы. Время шло, а сон нет.

Константин облизал губы, на них оставался вкус её кожи. Невеста, так и не ставшая ни женой, ни вдовой его чудаковатого друга… Друга, с которым он и на самом деле виделся лишь дважды. Друга, который не надел кольцо на палец и бросил её в шаге от брачного ложа… Будет ли бесчестной для Константина его связь с Виорикой?

Отмеряют стрелки время, как костяшками на счётах щёлкают: “клац-клац”. Тишина. Не скрипят, распрямляясь, пружины, не потрескивают под девичьей ножкой половицы. Не о чем думать: Виорика спит и видит во сне то, чего не будет уже наяву. “Оно и к лучшему,” — подумал Сабуров и закрыл глаза. Завтра он уедет на Северо-Западный фронт, под Ревель. Вместо волооких южанок будут тонкогубые курляндские красотки с прозрачными глазами, и Виорика забудется.

Виорика не хотела отпускать его мысли. Она предстала перед взором в ночной сорочке, белая ткань обтекала взволнованную грудь. Константин коснулся подола у щиколотки, бережно, как гончар по влажной глине, повёл ладонями, ощущая каждую ямочку, каждую дрожащую от страха и предвкушения мышцу. Пополз вверх за его руками шёлк обнажая стройные ноги с чуть полноватыми, какими-то умилительно-детскими голенями… Константин отвернулся к стенке. Нет-нет-нет, не надо об этом думать. Эшелон, новый аэроплан, финляндская аквавита, латышки с прозрачным, как их глаза, пушком на загривках…

Пахнуло лавандой, лёгкий ветерок от сброшенной ткани коснулся его уха. Константин обернулся. Перед его кроватью стояла она. Совершенно обнажённая, почти невидимая, она казалась прекрасной мраморной статуей в закрытом на ночь Летнем саду, но это видение сразу рассеялось, когда Виорика склонилась над ним и поцеловала в губы, густые волосы легли на грудь Сабурова. Он сделал жалкую попытку, заранее зная, что она обречена на неудачу, отстранился, удержал Виорику за плечи — будто сухо кивнул Замфиру. Константин чувствовал давление, жар и напор, она страстно тянулась к его губам, а глаза смотрели грустно и серьёзно.

Отрывок из романа «Жидкая жизнь сублейтенанта Замфира» в поддержку бессрочного флешмоба Марики Вайд 

У Марики там уже 95-й отрывок, скоро юбилей. Надо мои посчитать