Субботний отрывок/Трудные времена

Доброго времени суток, дорогие друзья. Хочу поддержать бессрочный субботний флэшмоб очень внушительным отрывком из произведения "Во имя порядка: железный капитан", который рассказывает о нелёгких временах:

Иоганн не видел смысла спорить. Он знал Гийома с самого рождения, видел, как он рос под рукой деспотичного отца, что до восемнадцати лет держал его в тотальном подчинении, подавлении любого ростка свободомыслия и был готов его сгноить за любую идею, не вмещавшуюся в рамки культа и политики Канцлера. Сейчас ему двадцать девять и до сих пор Клермонт не может напиться вина свободы, находя его необычайно упоительным и сладким.

Зоркие глаза командира наёмной компании узрели, что тут слишком мало солдат в цветах эрофинской стражи – на десяток наёмников приходится два-три воина в бардовых сюрко. Они так же оттачивают мастерство владения оружием, пытаются сохранить боевые навыки и военное наследие имперской армии, но с такой численностью и оскудевшими ресурсами это даётся с трудом.

- Капитан! – подбежал солдат в цветах стоундфилдской компании – сине-голубая шашечка на измаранном чёрном сюрко поверх кольчуги. – Мессир капитан! 

По крупному телосложению, чёрным волосам, что образ головы подобен ёжику, и узкому разрезу глаз он узнал Деблуа – сержанта отделения сапёрного обеспечения.

- Господин капитан! – кричал воин, встав, напротив. – Подпишите рапорт! Мне нужны травы и порошки для создания бомб, а те хлыщи из снабжения мне не дают без бумаг.

- Господин капитан, не слушайте его! – вышел другой боец, высокий и худой, как кипарис, сюрко на нём буквально висело куском ткани. – Он алкоголь варит в башне, вот они ему и понадобились.

- Ларс, - погрозил кулаком сержант, - гнида из штурмовых, ну хер ли ты пасть открыл и это говоришь!? Вот пойдёшь в сортир, а тебя там сюрприз будет ждать! Пороховой!

- Воины, - крепко заговорил Клермонт, - я вас рад видеть, но занимайтесь делом, а не мозг мне выносите! – капитан выхватил лист и перо в чернилах, что держал сержант, став читать и искать место подписи. – Деблуа, я сколько просил – проверь все мечи своего отделения? Если есть уже те, которыми и капусты не нарубишь, то отдай это и получи новые клинки. Что б тебя и бомбы и подсчитай вместе с бочонками пороха. 

- Один раз просили, мессир.

- Правильно, поэтому второй раз тебе приказываю – организуй работу по подсчёту. Если до завтра мне не сдашь отчёт, я тебя жалованья начну лишать. А ещё лучше, - он оставил быстрым росчерком пера подпись и вернул рапорт, - буду выдавать тебе едой и водой. И, - глубоко вдохнул Гийом, чуть улыбнувшись, - бомб наделай побольше и алкоголь подготовь. Я зайду к вам. Свободен!

- Есть, мессир капитан.

Только худой паренёк собрался уходить, как на весь тренировочный зал разнёсся ор:

- Стоять, солдат! – крикнул Клермонт, и воин встал как вкопанный, Гийом встал прям напротив него. – Лейтенант Беренгар мне поведал интересную историю, как боец его взвода, будучи в патруле за каким-то чёртом полез в окно к распутной бабе, но его феерически-фаллическая сага не удалась, обломилась! Но да хрен с ним, но ты же сорвал ливнёвку и грохнулся прямо в бочку с ночными отходами, придурок. Ты хочешь выставить кампанию идиотами!?

- Нет, мессир капитан.

- Так чем ты думал? Если у тебя мозг утекает ниже пояса, может тебе стоит сменить профессию?

- Нет, мессир капитан.

- Тогда на кой чёрт ты это вытворяешь?! – солдат стоял молча, не решаясь и слова проронить, что поумерило пыл капитана. – Ладно, я передам лейтенанту, чтобы тебя ставили в часовые, раз в патрули ты нормально ходить не можешь.

 Один из воинов регулярной армии протиснулся среди наёмников и быстро подошёл к капитану. Он вытянулся и отдав лёгкий поклон, почтенно обратился:

- Его милость, мессир генерал вас ждёт, - поклонившись, он почтенно произнёс. – И как можно скорее!

- Дядя Трибуле, - обернулся капитан, встретив добродушную улыбку. – Ты можешь подготовить народ? 

- Конечно… нам же выделили целую башню, не придётся собирать всю эту ватагу по городу, - он протянул руку, - до встречи в расположении.

Отрав распоряжения, Гиймом направился в казарменные помещения. Пройдя за двери, он смог в полной мере насладиться казарменным бытом, видами помещений и их плачевным состоянием. По носу тут же ударил противный запах плесени, сырости и гнили, что отлично сочетались с видами серых стен, покрытых влажными пятнами. Под ногами хрустит крошёная плитка, отлично сочетающаяся с трещинами и выбоинами справа и слева. Гийом понимает, что после отъёма средств ремонт производить не на что, а последствия «Чёрного дня»[1], когда часть солдат на довольствии взбунтовались и устроили тотальный погром.

«Беды перемен», - холодно констатировал мужчина, поглаживая рукоять короткого клинка, словно это талисман.

Капитан шёл и лицезрел полупустые стойки с оружием, чувствуя поступь мрачной хандры, что настигла государственные войска. Всюду виднеются мрачные лица, только довершающие убийственный образ губительного кризиса, а ореол вони и смрада, вкупе с настойчивым запахом перегара становился ореолом упадка. Разговоры оказались ещё мрачнее:

- Поговаривают, что лейтенант Фридрих примкнул к феодальным владыкам, - говорил стражник, начищая старый меч. – А ведь он оказался умнее – там и жалованье выше, и либералы не пинают.

- Да, мудрый рубака, его будет не хватать, - воин показал в сторону комнаты хранения оружия, скрытой за решёткой. – Вчера продали шестьдесят алебард… блядь, они же всплывут у повстанцев.

- Такова воля нашего правительства. Деньги же нужно брать откуда-то.

С другой стороны, так же доносится истинная песнь уныния:

- Три тонны пороха, пять ящиков железа и шестьдесят комплектов доспехов. Что ещё не продали за пару дней? Пока мы тут раскидываемся ресурсами, наши парни на юге испытывают острую нехватку во всём, не говоря уже об оружии и пище.

- Слышал новость? Четыре бригады территориальных войск, рассеянные по югу, северу и на автономных областях решили расформировать. Правительство, - фыркнул воин, - совсем рехнулось. 

- А сколько в бригадах народу?

- По штату три, а реально… о старые боги, я надеюсь там наберётся хотя бы тысяча.

- Холера! Это всё равно много народу. Интересно, куда теперь уволенные ударяться? Вот что-то я сомневаюсь, что вчерашние солдаты возьмут грабли и тяпки и станут мирными фермерами.

Поднявшись на третий этаж, и наблюдая картину всеобъемлющего упадка, он уловил ещё один диалог, слетевший с уст офицеров:

- Слыхал, нашего собрата – полковника прижали.

- За что опять?

- Местное объедение атеистического ковенанта обвинило полкана в том, что он религиозный фанатик, который развращает девок.

- Я уж не знаю, что них большее преступление – быть религиозным или развратником. Ну и чё дальше?

- Ну так эти вопли дошли до Совета, а тот, набитый либералами и народниками, отправил по душу полковника целую роту. В итоге всё закончилось тем, что ему вменили – «агрессивную религиозность», «антиреволюционную деятельность» и «развратные действия».

- А доказательства?

- Да ты издеваешься? Когда это революционерам нужны были доказательства? Конечно же всё ограничилось заявлениями собратьев нового культа, ну и липовыми доносами. 

- Только вот сам предводитель «новой духовности»… любит заглянуть к уж слишком молоденьким килеяночкам в порту.

Гийом всё же нашёл оправдание тому, что происходит – «это переломный момент, нам необходимый. Армия и разросшиеся государственные структуры проходят оптимизацию, освобождая место деянию народов», - своей мыслью он пытался оправдать и нависшую над ним паутину трещин, и смрадную вонь, и отсыревшие сырые стены, на которые без слёз не взглянешь. – «А пылкие революционеры и просвещённые атеисты, которые тысячелетиями подавлялись религиозниками, сейчас просто забирают себе то, что им причитается».

- Пришли, - объявил воин и обернувшись к капитану. – Мессир, будьте вежливы. Вас уже пять минут ждут.

- Я понимаю, открывай.

Внутри покоев начальника гарнизона так же есть след руки запустения – вместо роскошной мебели тут старые потёртые диваны, столы и стулья, отмеченные знаком упадка – царапины, следы краски. Ковры под ногами так же веют старостью и покрыты латками.

«Что это случилось тут?» - поразмыслил Гийом. – «Неужто у генерала реквизировали всё дорогое имущество?», - в воспоминаниях всплыли строки прочтённого вчера листа, где рассказывали о том, как муниципальная республика решила помочь имуществом многим организациям либеральной, атеистической или магической направленности. Совет настоял, чтобы хорошую мебель, качественное имущество и деньги были забраны у богатых государственных структур и перераспределены в пользу «угнетаемых», ради возрождения справедливости.  

- Мессир генерал Франс Эльсас, - вошёл в покои начальника гарнизона капитан, – разрешите.

- Проходите и присаживайтесь, - кивнул он, указав на свободное место за большим круглым столом. – Мы как раз вас и ждали, чтобы в полной мере начать заседание.

[1] Чёрный день – событие, произошедшее через 20 дней после установления власти Муниципального Совета. После отмены привилегий и урезания финансового обеспечения не менее половины солдат подняли грандиозный бунт. Они крушили и громили всё подряд. Три дня воины разоряли башни, разоряли арсеналы и грабили склады. После этого четверть бойцов Эрофина уволились, остальных же пришлось усмирять лояльными и наёмничьими контингентами.