Поступок
Автор: Владимир МельниковНедавно один читатель написал, что сильно был поражен эпизодом в одной из книг цикла «Гримасы Стикса».
Так проняла эта глава, что выходил покурить. Вернулся, и еще раз перечитал. Сильный поступок.
Пишущий о своих эмоциях и переживаниях читатель — большая редкость.
И я перечитал. И опечатки подправил, и решил в блоге поделиться тем отрывком.
***
Необходимые пояснения.
- Действия романа происходят в мире Стикс, где попаданцы делятся на иммунных людей, устоявших перед вирусом, и мутантов-монстров.
- В Стикс так же проникают люди из нашего мира. Тянут оттуда все ценное. Но главное — донорские органы иммунных, которые используют для производства лекарств.
- Герой отрывка по воле обстоятельств попал на службу как раз к такой организации.
- Имена участников изменил, чтобы не было спойлеров для тех, кто читает или решит почитать.
********
— А где мелкая? — Злобин окинул взглядом помещение. — Бульба. Краб. Сивый. Я вас спрашиваю, где наша девчонка?
— От Графа приходили за ней. Увели только что, — все опустили глаза.
— Не понял, бойцы! Как это какой-то шнурок от какого-то Графа смогли увести из нашего помещения нашу девочку?
— Они сказали, что это команда поступила сверху. Всех иммунных, кто не стоит в штате боевых отрядов, отправить в распоряжение отряда «CS».
— Что? — Злобин взревел, а его глаза налились кровью. — Твари! Вы хоть знаете, что это за отряд и чем они занимаются?
— Откуда? Мы на базе третий день! — Бульба ответил за всех. — И что делать теперь?
— Что делать, что делать… — командир несколько секунд «залипал», глядя перед собой в пустоту. — Ждите.
В окно было видно, что он помчался к штабному корпусу, маневрируя между штабелей ящиков.
К Соньке он относился, пусть не как к дочери, так как своих детей в прежнем мире не имел и такое чувство ему было не ведомо, а как к близкому и родному человеку. В отряде ее все любили, а в последнее время, и ценили. Дар у нее открылся, полезный для других. Если она засыпала в комнате, где были рейдеры, вымотавшиеся после мотаний по кластерам, они просыпались утром полные сил и энергии. У всех был абсолютно спокойный сон без сновидений, и тем более, без кошмаров. Кто-то высказал предположение, что она вытягивает у бойцов усталость.
*
К руководству базы его не пустили часовые, заявив, что вход только для тех, кого начальство вызвало к себе.
Забег Злобина по командирам среднего звена заканчивался или отговорками, или угрозами.
«У меня много работы».
«Не смогу. А план по биоматериалам никто не отменял. Если не сможем быстро развернуться и дать план, могут пойти и на крайние меры. В „разборку“ пойдут все, кто не занимается поиском иммунных на кластерах».
«С девочкой я тебе не помогу. Не в моей это власти».
«Ступай, пока я тебе ребра не пересчитал. Будешь сломанной куклой валяться, пока доктора не соберут до кучи. Или разберут».
«Гони в шею его. Я отдыхаю».
***
Центр огромного цеха бывшего металлургического завода, по периметру которого были построены павильоны для размещения личного состава, быстро освобождался от нагромождений ящиков, которые образовались во время обороны базы. Готовилось общее построение всех подразделений, которые сумели сюда добраться.
— Пора выходить, — напомнил Злобину Бульба. — Нам еще обходить по кругу, чтобы попасть в выделенное для построения место.
— Идите. Я догоню, — командир группы сидел на стуле, смотря на пол, низко склонившись. Он уже не считал их своими.
Когда закрылась дверь за последним из бойцов отряда, он встал и осмотрел оружие, расставленное вдоль стены. На построение все выходили без штатного вооружения.
Бросив взгляд в окно, он зло улыбнулся. Вот это удача! Прямо перед его окнами, спиной к ним, выстраивался отряд, бойцы которого забрали Соньку.
Большая фигура Графа, бродившего вдоль строя и раздавая какие-то указания, вызвала у Злобина волну гнева. Чтобы как-то успокоиться, он отвернулся и начал глубоко дышать. Немного помогло. Злость не прошла, но уступила место рассудку. Мысли стали более продуктивными.
К строю в этот момент подошел один из командиров, «пославший» Злобина с его просьбой.
— Так вы говорите, что план надо выполнять любой ценой? — вслух произнес Злобин. — Хорошо. Я вам помогу!
Он бросился к стене, возле которой было расставлено оружие, и начал переносить его к окнам. Под каждое окно пулемет и пять заряженных автоматов, стволами вверх, чтобы удобно было их подхватывать. Патроны уже досланы в патронники, а предохранители выключены. Ему будет важна каждая секунда.
Открыл створку окна. Ствол пулемета опустился на подоконник с легким стуком. Несколько мгновений он думал, что стрелять в спину неправильно и подло, но мысль о рыцарском объявлении начала атаки отбросил. Это Улей. А с его дарами иммунным шутить нельзя.
Приклад уперся в плечо, а глаз, совместив мушку с целиком, сфокусировался на спине Графа. Указательный палец медленно выбрал свободный ход спускового крючка и почувствовал, что шептало ударно-спускового механизма готово, чтобы дать волю безумию убийства. Злобин вспомнил покрытое веснушками лицо Соеьки, и додавил спусковой крючок.
Грохот пулеметной очереди наполнил комнату. Первые пули, попав в спину Графа между лопатками, перебили его позвоночник и порвали лёгкие. Ствол немного повело верх и одна из пуль успела разворотить череп, выплеснув смесь крови и мозгов на лицо стоящего спереди офицера.
Уже не глядя на результат первых выстрелов, Злобин повел ствол влево, вгоняя пули в спины последней шеренги отряда. Дойдя до конца строя, он повел его назад, продолжая выкашивать начавших разбегаться врагов. Стрельба из пулемета, способного поражать на дистанции в полтора километра даже цели в бронежилетах, с расстояния в двадцать метров, была убийственной. Пули прошивали по два-три тела, сваливая их на бетонные полы цеха. Последнее опустевшее звено ленты выпало из пулемета, а Злобин бросился к следующему окну, где лежал второй пулемет.
Всю свободную площадь помещения цеха заполнили мечущиеся в панике люди.
— Все на выполнение плана, суки! — кричал Злобин, а длинная очередь слева на право, перечеркнула еще несколько десятков жизней. — Выполним и перевыполним!
Опустевший пулемет отлетел назад, а стрелок метнулся к следующему окну, где дожидался своей очереди последний пулемет.
— Получайте, мрази, — он не желал, чтобы кто-то оставался живым. Все, кто находился на этой базе, должны умереть. Они все твари в человеческом обличье. И он точно такая же тварь. Ни хуже, ни лучше.
Осознание своей причастности к бесчеловечности деятельности этой организации, добавило злости. Заряженные пулеметы закончились и в дело вступили автоматы, выстроенные под окнами.
— Начинаем работать, мальчики, — кричал Злобин автоматам, как живым людям. — Теперь вы мой отряд!
На патроны он не скупился и не экономил, стараясь выстрелить как можно больше. Скоро паника пройдет. Противник, хоть и деморализован, но вот-вот найдутся те, кто способен трезво мыслить даже в такой обстановке. Они быстро приведут в чувство паникеров и начнется атака уже на него.
В помещении со стенами из сендвич-панелей, которые легко прошиваются любой пулей, выжить долго у него не получится. Поэтому надо очень постараться, чтобы выстрелить как можно больше патронов.
Автоматы, один за другим, отбрасывались на пол, а Злобин метался от окна к окну, расстреливая магазин за магазином. На некоторых автоматах были подствольники, и он с удовольствием отправлял ВОГи по навесной траектории в места, где могли укрываться, выжившие под шквалом пуль, люди.
Он громко хохотал, представляя, как его бывшие хозяева будут потом бродить среди трупов, одновременно радуясь такому количеству доноров и переживая, что они потеряли столько ценных для них бойцов.
Вот уже кто-то пришел в себя, после начала бойни и успел сбегать за оружием. Начали раздаваться ответные выстрелы и их становилось все больше и больше.
Кто-то кричит ему, называя по имени. Плевать. Пусть кричат. Он принял решение и обратного пути у него уже нет. Он давно колебался в своих размышлениях о жизни в Улье. Чувствовал, что делает что-то не так и не с теми.
А за окном выстрелов все больше и больше. Уже стреляют десяток автоматов. Пули прошивают тонкие стены. Но пока стрелки бьют наугад, не видя цели. Скоро все изменится. Кто-то пойдет на штурм, вызывая огонь на себя, а прикрывающие сосредоточат огонь на стрелке. Все должно закончится очень скоро.
Только промелькнула такая мысль и тут же в ногу прилетела первая пуля. Шальная, не прицельная, но все-таки попала, повредив бедро.
Влетавших в комнату пуль становилось все больше и больше. Ни о каких перебежках от окна к окну не могло быть и речь. Злобин лег на спину и начал готовить гранаты.
Их много, и они смогут чуток охладить пыл атакующих, особенно тех, кто решился подойти ближе. Одну за другой он выбросил в каждое окно по гранате. Разрывы были не громкие и он услышал несколько криков боли. Осколки нашли свои цели. Следом выброшены в окна еще три гранаты. Новые взрывы и одинокий крик от полученной раны. Это хорошо, что одинокий. Значит, первые разрывы немного отрезвили приближающегося противника.
Сразу две пули впиваются в туже самую ногу, и Злобин падает. Это плохо. Попадание в кость вызывает жуткую боль. Рот наполняется металлическим привкусом крови из прокушенного языка.
До последнего заряженного пулемета уже не добраться. Он, отталкиваясь здоровой ногой, на спине смещается за штабель с патронными ящиками, оставляя на полу густую полосу крови. Каждый метр дается с большим трудом, но он успевает.
Стоящие в несколько рядов ящики с патронными цинками, надежно защищают его от пуль, которые атакующие выпускают в помещение через окна, подойдя в плотную к стенам.
За штабелем у него нет оружия. Не приготовил, хотя и предполагал, что это будет последний рубеж его обороны. Остался только пистолет и несколько гранат.
Только подумав о таком варианте, тут же получил два касательных ранения. Щека и лоб. Две небольших, но обильно кровоточащих царапины. Рот заполняется кровью. Глаза тоже приходится протирать рукавом, чтобы найти лежащие на полу гранаты.
Времени все меньше и меньше, а противник решился на последний штурм. Разрывы гранат наполнили серо-черным дымом все помещение. Приподняв над ящиками руку, Злобин выстреливает веером весь магазин пистолета. Ему нужно всего несколько секунд, чтобы немного нарушить планы командования базы.
Липкие от крови пальцы разгибают усики предохранительных шплинтов на запалах. Крепко обхватив ребристые корпуса гранат, Злобин ждет, когда к нему кто-то подойдет. Он не мечтает красиво уйти из жизни, прихватив с собой еще кого-то. Он хочет, чтобы его увидели смеющимся и призирающим их. И запомнили таким. И все потом доложили руководству.
Слепень, которому полковник лично приказал принести ему голову Злобина, мелкими приставными шагами осторожно подбирался к укрытию. Его ботинки постоянно наступали на устилавшие пол гильзы, предательски звенящие на бетоне. Ему было страшно и идти вперед, и ослушаться приказа. Полковника он боялся больше.
Аккуратно заглянув за край штабеля ящиков, он увидел край подошвы ботинка. Судя по подергиванию стопы, Злобин живой. Сместившись немного вперед, Слепень пригнувшись заглянул глубже в нишу.
Злобин смотрел ему в глаза и улыбался.
— Хер вам, а не мои почки! — он подмигнул, и закрыл глаза, представляя образы маленькой Сони.
Пальцы отпускают предохранительные скобы гранат, которые прижимаются к животу и груди.
Слепень, бросив автомат, успевает отпрыгнуть в сторону. Заглянуть за табель он отваживается только вместе с подошедшими к нему бойцами его поредевшего отряда.
— Хреново. Голову полковнику ты не принесешь, ибо нечего нести. А он на такое может обидеться.
********************
Отрывок получился большим. Спасибо, если дочитали до конца.
Ссылку не вставляю. Кому "зашло" найдут по названию цикла! 