Надо выгулять кролика

Итак, ритуалы поклонения музам прекращать нельзя. 

Сейчас шёл через переход за одной попкой и чуть было не впился в неё зубами. Она не видела меня, просто переходила дорогу, а я шёл следом, дабы не быть повергнутым оземь тоннами стали, что отделяют маленький городок от бирюзового моря (я слеп и немощен, я могу переходить дорогу только в присутствии красивой попки). Попка ушла по своим делам, а я начал писать это.  Я сижу дома, делать мне нечего. Валяюсь на кровати, смотрю и тут же бросаю фильмы и сериалы, пытаюсь читать, пытаюсь писать, но вон из рук плохо. Я обещал кролику, что выгуляю его, он сидит в узкой клетке вместе со мной, и, казалось бы, заслуживает лучшего обращения.

Но сегодня я его не выпущу. Он дурак, конечно - ничего не понимает, смотрит глазами в разные стороны и шевелит носом.  

А у меня была кошка, да. Когда я переехал сюда у меня была кошка. Я вёз её в самолёте. Она обделалась вся, бедная. Вообще она была домашняя, ласковая ласковая.  Через пару месяцев она пыталась выбраться через окошко на улицу, дома никого не было, и она повесилась.  Если бы я не поехал, она была бы жива.  Мелочи, скажете? На фоне всего, да. Для меня - нет.

"А почему кролик сегодня не погуляет? И если ты не выходишь из дома, то как ты оказался на переходе в безумной погоней за спасением жизни от машин туристов?" - спросите Вы. 

Отвечаю: "Шёл оплатить электричество на почту. Я гуляю вне клетки".

Взгляд молодых голубых глаз, что проходит мимо обжигает. Я спасаюсь от этого взгляда пивом.  

"Откуда у тебя пиво?" - спросите Вы. "Ты же заплатить за свет шёл". Оплатил, оплатил, мои голубчики, не переживайте. А пиво купил после того как мне была нанесена моральная травма. Надо правительству придумать какой-то налог на красивые женские глаза. Денег будет!  

Да, купил пива, сказал продавцу: "Тоето" И теперь сижу на лавочке. Надо идти домой, но на улице прохладно и хорошо. Дует лёгкий ветерок. Феб теперь своей власти не имеет. Он ещё припомнит мне эти слова, но сейчас мне всё равно. Мимо идут пожилая русская и русский подросток. Они беседуют о чём-то. Вместе с ними ещё мальчик лет пяти. Он полез копаться в песке, а эти двое принялись звать его, как подзывают домашнее животное: "Сар, Сар, Сар, Сар" и на ломанном черногорском стали объяснять, что копаться в песке не стоит.

Я встаю с лавочки и иду дальше.

Узкие облака на горизонте высвечивает оранжевый закат и они, сверкая, кажутся нитями накаливания в огромной лампе, что протянулась вдоль моря и уходит за горы. Горы, вычерченые вдалеке подернуты сизой дымкой. Над ними встают серые, длинные облака, подсвеченные закатом.

Теперь красное солнце вылезло из-под низких туч и висит между тучами и морем, как прищуренный гневный глаз бога (О, Феб, извини, я не нарочно про твою власть говорил, я же пошутил), но туристы не замечают угрозы и фотографируются на фоне заката.

Не в силах вынести этого позора, солнце опускается в воду, шипит и гаснет.

Я встаю с парапета, выкидываю пустую банку в одинокую, полную урну и иду в магазин. Там я беру бутылку дешевого вина и направляюсь домой.

А как Вы гасите в себе гневный взгляд этого бога? Когда он глядит с неба пристально. Он нам дал нечто. Нечто запредельное - умение складывать буквы в слова, а слова в предложения. А взамен сунул пылающий огнем уголь тебе в живот. Как же иначе мне погасить этот уголь?

Я прихожу домой, даю кролику ломтик арбуза. Он недоволен, я же ему обещал выгулять его. Ну, мало ли, кролик кто кому что обещал.

Мне, вон, обещали за работу заплатить.

Я выгулял его следующим днем. Он действительно тупой - я зову его а он ноль реакции. Будешь тупым, если провел всю жизнь в клетке.