А что если кто-то узнает себя в книге?

На самом деле странный вопрос для автора, который пишет художественную прозу, правда? Но чем глубже погружаешься в создание романа "Частицы случайности", тем чаще он возникает в голове.

Современная литература часто грешит абстрактностью. 

Герои "Частиц случайности" — это собирательные образы. Каждый из них впитал черты десятков людей, с которыми я встречался, истории которых слышал, судьбы которых наблюдал. Главная героиня переживает развод, воспитывает детей, ищет новые отношения — сколько таких женщин живет в каждом городе? Главный герой разрывается между работой и личными переживаниями, совершает ошибки, упускает возможности — разве это не про многих из нас?

Но есть нюанс. Иногда реальность настолько ярка, что становится основой для литературного образа. Иногда встречаешь человека, чья история ложится в основу сюжета. Что тогда? Где граница между вдохновением и вторжением в чужую жизнь?

Литература всегда питалась реальностью. Толстой списывал Наташу Ростову с реальной девушки. Достоевский населял свои романы знакомыми. Но в эпоху соцсетей и всеобщей связанности мир стал меньше. Книга может дойти до того самого человека, который невольно стал прототипом.

Представьте: вы читаете роман и вдруг понимаете — это же про вас! Не метафорически, а буквально. Узнаете не только места, но и ситуации, фразы, которые сами произносили, моменты, которые считали известными только вам. Что вы почувствуете? Удивление? Гордость? Или нарушение приватности?

Я до сих пор не знаю ответа на этот вопрос. Знаю только, что "Частицы случайности" получились именно такими — книгой, в которой люди могут узнать себя.

В конце концов, разве не в этом смысл хорошей литературы — заставить читателя сказать: "Это же про меня"? Даже если на самом деле это просто случайность.

Арт Планк
Автор романа "Частицы случайности"