Самоедство

Точнее я хотел сказать — самокритика. За что я могу ругать собственные книги?

1. Описания. Их использую много. Для создания антуража древности, нагнетания обстановки, передачи эмоционального состояния героев и т. д. В последних работах описаний меньше, чем в старых, но их все еще выше среднего.

Например, почти весь «Сирруш» написан как-то так:

Полная луна на черном безоблачном небе освещала грунтовую дорогу, ведущую на Хараппу. Ее холодный серебряный лик, подобно круглому медальону, ярко блестел на фоне непроницаемого мрака небосвода. Густые джунгли, растущие справа от дороги и подступающие к ней вплотную, застыли в угрожающем безмолвии. Ни рыка синха. Ни пения ночных птиц. Ни уханья совы. Ни дуновения ветерка. Раскинувшиеся ветви салов напоминали огромные когтистые лапы неведомых зверей, зависших над жертвой за мгновение до рокового броска. Лианы, подобно гигантским змеям, опутывали своими телами стволы многочисленных пальм.
Долина Синдху погрузилась в ночную тишину. Неестественную, жуткую тишину.
И только храп взмыленной лошади разрывал ее, словно гром среди ясного неба.

2. Сноски. После того, как один читатель выдал мне, что Вавилон — столица Египта, я придерживаюсь правила «лучше перебдеть» и ставлю сноску даже на то, что такое мирра и кто такой Зевс (нет, это не герой фильма «Крепкий орешек 3»). Есть книги, где от сносок буквально рябит в глазах. Например, в первой главе «Хенемет-Амон» из 17. Я знаю, многих они бесят, но в романах без магии и попаданцев предпочитаю выбирать меньшее зло и проставить их везде.

3. Подражание классикам. Если цель — написать книгу с полным погружением, мой стиль очень напоминает авторов, что творили 200 лет назад. Неудивительно, ведь я вдохновлялся Александром Дюма. Болеслав Прус, Томас и Генрих Манны — ими тоже зачитывался. Потому в чисто исторических романах можно встретить вот такое словоблудие:

Язычки пламени в треножнике ярко сверкали в сумраке тронного зала. Блики играли на золотых подлокотниках в виде львиных голов. Свет не мог развеять сумрак, сгустившийся меж массивных колон, подпиравших высокий свод. Но Нехси знал — сейчас во тьме не скрываются верные меджаи. Хатшепсут предпочитает говорить с казначеем без лишних ушей.

Наверное, есть что-то еще, чего я сам не замечаю. Но в целом основными недостатками вижу именно это.
Как-то так.

Спасибо Степану Сказину за флешмоб.