Субботний отрывок/Городской бой

Дорогие друзья, хочу поддержать старенькую традицию отрывком из книги "Восхождение к власти: день гнева", рассказывающая о довольно плотном и интенсивном городском бою:

Меч лихой и сиятельной дугой прошёл перед могущественным воином в продвинутом высокотехнологичном доспехе и оросил красную юбку непонятной жидкостью, испачкав белоснежный крест на ней. Ещё удар и киберарий был разорван надвое давлением заточенного прочнейшего клинка, овеянного светом начищенного серебра. Пинок сапогом и мёртвый боец отлетел в сторону, с лязгом грохнулся на стекло-плитку, пополнив ковёр трупов, усеявших площадь.

- Господин Аурон! – затрещало в ухе. – Третий и пятый батальоны окружены. К востоку у города противник начал контратаку!

- Господин Аурон! Союзные подразделены танковой бригады и стрелковые дивизии Орды задержаны алами[1] и когортами ликвидаторов, и киберарями, которые поддерживаются артиллерией и их танками.

- Пусть командуют мои заместители! – фыркнул латник, не желая отрываться от песни битвы, найдя себе нового врага.

Лезвие игриво заплясало, сталкиваясь с изумительным посохом, выбивая при каждом ударе сноп ярких искр. Человек в балахоне, с сияющим вкраплением неоновых ниток, и сверкающим медными проволоками, отчаянно атакует могучего исполина, но что его оружие и умение против неудержимой мощи костюма и мастерства воина? Внезапно откуда-то из-за угла высокого здания выскакивает отделение бойцов-дронов, покрашенных в чёрный цвет и общим залпом пытается подавить могучего воина в высокотехнологичных доспехах рыцарской тематики. Но пистолет-пулемёт ничего не может сделать могучей броне, поэтому этот обстрел не более чем жужжание мошки перед слоном. Гудящий от напряжения меч пришёлся инфо-священнику в голову, разорвав и капюшон. По мечу обильно потекла кровь вместе с жидкостью для смазки гортанных механизмов, смешавшись в единую бурую зловонную смесь.

Оторвавшись от очередного противника, дав ему спокойно пасть, воин сделал шаг назад и оглянулся, быстро осмотревшись. Вся сердцевина города утопает в бесконечных боях – тут и там рвутся снаряды, пули и плазма визжат средь зданий, и раздаётся ярый голос вражеских командиров.

Латник вспомнил, что часа два тому назад ракетные бригады отработали по маячкам и смели часть укреплений, а ствольная артиллерия превратила в пыль укрепления на границе. После этого на территорию Информакратии хлынул вал брони и плоти, ужасающий прилив войск Рейха. Имперские войска быстро достигли Роея, но увязли в жесточайшем сопротивлении и противодействии. Оперативно-штурмовая группа Аурона прорвалась к центру, пока полк мотопехоты сжимал кольцо вокруг, а солдаты вассальной этронтийской гвардии удерживали бодрое контрнаступление.

Ныне центр Роея представляет собой широкую площадь, возле которой возведено большинство высоких зданий, в том числе и главный шпиль. Украшения её, вроде клумб, лавочек и статуй служат отличными укрытиями от вражеских снарядов.

- Господин Аурон! – кричит голос по рации, разрывая эфир, пробиваясь через звуки войны. – Господин…

 Сражаясь на самом краю площади, вдали от остальных солдат Аурон не в силах оперативно ответить, ибо вынужден вести интенсивный бой. Снова из подворотен на него вылетают конструкции, созданные безумными ваятелями из металла и резины, управляемые сумасшедшей волей своих хозяев-операторов. Клинок с мучительным скрипом и треском переполнявшей энергии высек искры о врагов. Он прошёлся по стальному корпусу накинувшейся твари, но это малоэффективно. Большой, двухметровый робот взмахивает интегрированным в его тело молотом, пытаясь размозжить череп Аурона, но промахивается.

Удар за ударом, но бочковидное тело двуногого существа разрывается под истязаниями воителя. Первоначальный крестоносец цепкими пальцами хватается за необычную деталь внутри и сжимает на ней ладонь, мгновенно вырывая. Сумасшедший механизм остановился, потеряв жизненно важное устройство. Покачнувшись, он с грохотом рухнул на стекло-плитку, разбив её грузным телом. 

Лишь убив монстра Аурон смог узреть несуразные черты безумной конструкции – бочковидный и раздутый металлический корпус, короткие, но толстые ноги и два молота венчают конечности. 

Осмотр прервался ярким плевком плазмы, который пронёсся перед шлемом Аурона, едва не спалив ему глаза. Мужчина оторвался и направил взор в сторону выстрела и видит вражескую пехоту в мерцающих плащах, что растворяются в пространстве, являя боле-менее чётко лишь белые длинные винтовки, откуда с рёвом вырывается голубой жгучий сгусток, вновь пролетающий мимо.

- Будь вы прокляты киберарии! – прорычал Аурон, его голос динамиком усилился троекратно. 

Ратник из-за пазухи сорвал пистолет, выполненный в стиле обреза, только с одним стволом и сделал громоподобный залп. Попав в грудь киберарию, пуля пробила все слои брони и прошила грудь в области сердца, разорвав бюст и отбросив на метр назад. Секунда и раздаётся ещё один выстрел, прикончивший ещё одного киберария, разнеся голову, как гнилой арбуз.

Всё же Аурон понимает, что не может тут стоять как в тире, поэтому срывается с места и уходит прочь, пробиваясь к своим. Перед ним открывается изумительный вид площади – на стекло-плитке выросли причудливые узоры из мраморных клумб и статуй, с сине-ядовитым свечением изнутри. К тому же площадь имеет устроение, как у зикурата – три ступени, что возвышаются друг над дружкой на целый метр, соединяясь лестницами и только с самого последнего яруса можно войти в главный шпиль через главный вход. Каждый ярус простёрся на добрую сотню метров, утыканный орудиями и усеянный отродьем Информократии.

Вновь по технолатнику ударил «град», переместившийся к укрытиям воинов Рейха. Выстрелы разрывают пространство – каждое попадание со стекольным хрустом отзывается, сказывается на стекло-плитке и откалывает от статуй куски. Плазма, горячая, как огонь ада, плавит баррикады и бронежилеты имперцев. Аурон поднимается вверх, пробиваясь через сопротивление вражеских солдат – он отстреливается из пистолета и машет клинком, снимая разбивая тела будто бы это куклы. 

- Остановить его! – призывают командиры пехотинцев и дронов, стекающиеся к центру поселения.

Предводитель Империи продолжил движение, но нет того, кто бы ему помог расчистить путь, лишь воля и храбрость. На поле боя полно врагов, чтобы лишь замедлить пробиться ему к своим, но едва ли механические дроны, и полиция остановят «крестоносца».

- Макшина обрекает, - выли девиз информакратцы. 

- Никто не сможет противостоять воинам, коих ведёт сам Бог! – отвечал им Аурон.

Взирая через линзы шлема на поле брани он чувствует омерзение, губы сжимаются от злобы. Он видит перед собой лишь извращённые механизмы или осквернивших себя союзом с металлом и неестественной механикой людей. 

- Командир! – затрещало в ухе. – Военный совет докладывает, что мы подавили шестьдесят процентов прифронтовых ПВО!

- Начинайте авианалёт.

Отдав приказ, он вернулся в бой. Вот за кучей мусора и побитой бронемашиной прячется отряд дронов из пяти бойцов – худые тела и тонкие конечности, но их тела крепки, как броня лёгкого БТРа. Аурон сиганул к ним и первым ударом плеча опрокинул робота, отшвырнув его и расшибив затылок об стекло-плитку. Остальные стали обстреливать исполина, купая его в шквале из горячего свинца. Но едва ли силовое поле и толщина брони подведут, воин в полном молчании продолжаил жуткий путь войны. С поворота он разит мечом дрона и разрубает того ниже пояса, переходя в атаку и рубящим взмахом плашмя сносит часть груди второму роботу, и искры электроники обливают землю обильным дождём ярких «капель». Вскинув руку и выстрелив, он буквально разорвал вытянутую голову механизму и ударом стального кулака сокрушил ещё одного.

Пять вражеских солдат уничтожены, пять дронов изрубленные и разбитые лежат под ногами Аурона, но он не чувствует, что свершил нечто славное. Имперские СМИ провозгласили бы, что «крестоносец» как слуга Божий уничтожил то, чем осквернялся человек на протяжении всего Великого кризиса, утопая в «машинном грехе», как говорит об этом Канцлер. Однако ведь это окупается кровью его братьев, умирают люди, страдание вопиет к небу. Это сдерживает радость.

Но на размышление и чувствовании себя дланью Бога нет времени, и он вновь устремляется по площади, осыпаемый ливнем пуль и жужжащей плазмы. Снова перед ним возникает враг – поодаль расположился расчёт тяжёлого орудия. Группа со станковым плазмомётом направила дуло в сторону третьего яруса, захваченного Рейхом.

«Одного залпа хватит, чтобы десяток человек превратить в пыль».

«Рыцарь» берётся за гранату на поясе и кидает её в сторону на сотню метров, попав прямо под ноги расчёту. Моментом позже пространство озаряется ярким столбом пламени, которое захлестнуло всё на расстоянии десять метров. Дроны и солдаты превратились в кучу плавленого шлака, а корпус не выдержал и лопнув, разметав останки.

Однако враг не оставляет технолатника. Из домов на поле боя вышла боевая группа, численностью около взвода. Сверкающие отряды пехоты открыли шквальный огонь из автоматов и энерговинтовок, синий щит у брони замерцал десятком вспышек.

В ответ Аурон выхватил пистолет и насквозь простреливает одного из инфо-священников, который выперся на поле битвы читать молитвенные гимны и стихи. Пуля входит ему в спину перебивает позвоночник и раздирает грудь, оставляя лежать бездыханное тело на холодном покрытии площади.

Как только воины увидели смерть духовного командира, их души взял ступор и шок, на долю секунды их наступление прекратилось. Имперский командующий воспользовался волной ропота и скинул оставшиеся две термо-гранаты. Более трёх десятков солдат пехоты Информакратии исчезли в буре адского шторма. Яркая и невыносимо горячая волна пламени залила огромные пространства, без жалости обращая в прах каждого несчастного, словно сам гнев небес обрушился на грешную землю. На фоне стены пожара Аурон выглядит как посланник божьего рока.

- Командир! – вновь завопило устройство. – Полковник Бернард докладывает, что механизированные и роботизированные части противника начали охват его мотопехотного полка! Северная коса может рухнуть, резервов нет.

- Какие есть свободные резервы из шестнадцатого авиационного полка? – спокойно спросил воин, взирая на агонизирующее поле боя. 

- Да, господин!

- Отправьте группу вертолётов. Если у них нет машин с возможностью ПВО, то этот манёвр станет фатальным. А перед этим пусть артиллеристы отработают по северным позициям врага. 

- Есть! Когда вы вернётесь к нам!?

Этот вопрос он оставил без ответа, не зная, что сказать. Воины ударно-штурмовой группы, ведущие бой на самом последнем ярусе, в шоке от такого поступка командира – они не ожидали, что «крестоносец» явится в огне и пламени, пустится в самое горнило побоища, разметая вражеские ряды. 

- Командир, враг снова начал наступление на наши позиции. Пока сдерживаем его.

- Иду к вам.

Имперцы с безжизненным видом лица – противогазы да капюшоны, отстреливаются от напирающей волны «разумного» железа. Сотни дронов и роботов веером подступают к рубежам людей. Позади них прекрасного вида здание – высочайший шпиль, сияющий сотнями оттенками ядовито-синего с подсветкой, а вход в него представлен довольно огромной лестницей и двором, прикрытым рядом прозрачных колонн, за которым скрыты массивные ворота, облицованные латунью. 

- Во имя Рейха! – радостно кричали имперцы, чёрными точками рассеявшиеся среди городского ландшафта. – Во имя Господа и во имя старых порядков!

Между врагами и роботизированными звеньями завязалась жесточайшая перестрелка. Плаза, мелкие пульки и яркие лучи обливали укрытия, заставляли стекло, камень и мрамор буквально чернеть, дерево сыпаться углём, а металл распадаться шлаком. Воины Рейха отвечали сметающим огнём пулемётов, миномётов и гранатомётов. Целые тройки роботов попадали под смертоносный шквал, рассыпались кусками металлолома и с бренчанием гибли. Имперцы же, прикрываясь и перемещаясь, создавая заполненные мерцающими трассами и огнём, пристреленные зоны поражения, отсекали волну за волной. Пред героями Рейха собрались кучи распоротой стали, перебитых корпусов и разбитых тел, по которым с хрустом продолжают наступать воины без души.

Воители, уже было приготовились сражаться в одиночестве, как явился из владыка, то отразилось радостными воплями:

- Аурон! Наш командир вступил в бой!

Он явился словно красное и серебряно-блестящее пятно, вихрь, который невозможно удержать. Его технолаты истошно взвыли, а силовой поле замерцало голубыми всполохами, когда враг направил на него оружие и стал заливать огнём. Пущенная пред «Крестоносцем» пулемётная очередь скосила наступающих дронов, вспоров им металлические груди. Мгновением позже наступающий с ужасающей скоростью был отряд разбит стремительным нападением Аурона, что клинком и кулаком искромсал роботов, превратившись в настоящую лавину из гнева и стали. 

Тем временем прячущиеся за мешками с песком, за каменными перегородками, статуями и искусственными укреплениями, бойцы Рейха продолжают сдерживать роботопехоту, что не желала отступать, не знала, что такое страх. Прямо посреди их «лагеря» реет воздвигнутое знамя Рейха, которое поставлено, чтобы утвердить, чья это земля. Двуглавый чёрный орёл на багровом, как яркая живая кровь, полотнище, колыхается на ветру и одним видом грозной чёрной птицы внушает в сердца воинов уверенность и храбрость.

Аурон пронёсся подобно косе смерти, выкашивая каждого противника, что попадётся ему на пути, не жалея никого. Его длинный меч только и сверкает в тусклом свете и отражая лики пламени, гудит от переполняющей энергии. Дроны разлетаются на запчасти, немногочисленные пехотинцы раскидываются, будто куклы, размазывая стекло плитку в противно-тошнотворном багрянце.

Наступление захлебнулось. В небесах раздался страшный гул, «хлопанье» лопастей и спустя пару мгновений над площадью устрашающей чёрной дланью зависли массивные вертолёты. Звено боевых машин аккуратно нависло над группой врагов, выбрали цели и изрыгли фонтан раскалённого свинца. Стекло-плитка поднялась стрекочущими гейзерами блистающих осколков, целые роботизированные отделения в один миг сгинули, а люди стали кровавой вспышкой.

«Отходим» - пронеслась команда операторов, отводящая когорты и манипулы из неживых воинов.

Окружившие отряд войска попятились назад, не в силах совладать с такой огневой мощью. Их оружие оказалось ничем перед напором и верой Аурона. Отступающих противников спешат проводить очереди из автоматов и пулемётов, плазменных винтовок и энергетических ружей, что яркими лучами и светоносными вспышками разрезают пространство, озаряя неестественным сиянием истерзанное поле боя, неся страшную смерть жертвам. 

- Рубин-1, - зазвучало в ухе Аурона. – Говорит стрела-141, помогли чем смогли. Мы залетели к вам на пару секунд. Далее приступаем к выполнению текущих задач.

- Добро, стрела-141. Спасибо за помощь.

Интенсивность битвы спадает, и враг отходит, чтобы перегруппироваться и снова хлынуть в битву и вцепиться клыками бессильной злобы в бойцов Рейха. Меч «крестоносца» опущен к плитке, которая залита кровью и покрыта странным маслом, образуя липкое покрытие. Через мерцание визоров на исцарапанном и обожжённом шлеме невозможно увидеть печали и скорби, поселившихся в серебряных глазах, которые с тяжестью смотрят на умирающий город. Отсюда он видит, как здания рушатся, а дворы становятся могилами, он видит, как буйным пожарищем горят фермы и там гибнут его войска… но что ещё хуже – его ухо ловит крики и вопли простых програманн, которые стали жертвами спора двух стран.

- Командир, - воззвали к нему его люди.

Могучая фигура с механическим скрипом оборачивается в сторону подчинённых, с опаской и восхищением посматривающих на него. Грузный человек, лязгая сапогом по плитке на площади устало зашагал к своим и, минуя первые ряды витиеватых укреплений он прошёл в самый центр обороны, где объединились почти все диверсионные группы и ударно-штурмовой отряд «крестоносца».

- Господин, - звучит обращение, полное покорности. – Нужно было ли?

Вопрос прозвучал посреди самых приближённых соратников Аурона, он каждого одарил взглядом безжизненных визоров, но всякий понимает, что за ними таится взор, наполненный тяжестью, решимостью нести правосудие Канцлера. 

Отряд находятся в небольшом искусственном амфитеатре, глубиной два метра. В нем расположился основной пункт командования всей наступления, который пару часов назад был центром обороны двора «шпиля», но молниеносным нападением горстки бойцов вражьи силы были выбиты и отброшены.

- Господин, - снова один из бойцов молвит слово обращения. – Зачем вы покинули наш строй? Зачем вы ринулись в пекло войны?

В ответ Аурон лишь вынимает детонатор, блеснувший крошечной коробочкой в его руках, и жмёт кнопку. Где-то вдали раздаётся звучание ревущего взрыва и стона камня с металлом, а затем до амфитеатра доносится звук хруста стекло-плитки, на которую пришлось несколько тон строительного мусора.

- Проклятье! – закричала рация у плеча солдата, спросившего Аурона. – Два здания только что обрушились прямиком на головы противника. Они похоронили под собой как минимум три группы пехоты, отряд киберариев и танки! Как слышите?!

- Слышу вас хорошо, - отвечает ему боец, не видящий жутковатой оскомины на губах Аурона, и тут же снова обращает к нему вопрос. – Зачем? Там же могли быть люди? 

- Воин, - загромыхали динамки шлема, разнося басовитый голос по всему амфитеатру. – Мы действуем в условиях острой необходимости, а значит любой метод, принятый нами полезен, да и как ты знаешь, армия живёт одной только необходимостью. 

- То есть, те люди не более чем жертва для победы? Их жизни были отданы, чтобы остановить врага в секторе?

- Ох, слава Господу, там не было гражданских людей, - латник указал на клубы пыли, поднявшиеся у края Роея. – Это здания военного назначения.

Несмотря на уважение к командиру, солдаты его боятся и местами презирают. Его былая сущность безжалостного наёмника, которая не знает ничего кроме необходимости и исполнения её, постоянно даёт о себе знать. Душа «крестоносца», выкованная на улицах нищих городов, закалённая в безжалостном наёмничьем разбое и перекованная идеалами Рейха и Канцлера, слишком очерствела и груба, чтобы чувствовать во время войны какое-либо сожаление. Иногда его героизм, пылкая вера и жажда справедливости удивительно перемежаются с хладнокровием и редкой жесткостью.

- Солдаты, - уже мягче взвывает к подчинённым Аурон. – Мы воители Рейха и самого Господа, а посему, всякая нами пущенная кровь — это шаг к торжеству победы над нечестивым противником. Поэтому не бойтесь кровавой битвы и жертв, которых вы несёте, ибо они будут прощены.

И думая, что он подбодрил солдат, технолатник направился к своему заместителю, скрипя бронёй, которого от остальных солдат отличает только красная лента, повязанная на руке у плеча.

- Анджей, - воззвал к солдату мужчина. – Что ты можешь сказать об обстановке? Что нас ждёт?

- Господин Первоначальный крестоносец, нас окружают. Мы выбили противника из центра города, да, но он контратакует. Мы отбили вот уже три атаки. Пока что нам пришлось биться против обычных солдат, дронов и с малым количеством киберариев, но боюсь, что враг хочет подтянуть технику.

- А что там в полях?

- Попытка отрезать врага от города не увенчалась успехом. Мы взяли в мешок и артиллерийское окружение, но вот наши мотопехотные полки и стрелковые батальоны были остановлены бодрой контратакой. Танковые бригады столкнулись с противотанковыми командами и лазпушками, а также вражеской техникой. И пробиться к городу они не могут, в городе закрепились киберарии, и элитная пехота с ауксиляриями. Они сдерживают наступление. Мы остались одни.

- Сколько личного состава в строю?

- Девяносто процентов до сих пор в строю, а остальные десять выведены тяжёлыми ранениями. Если враг пустит в бой тяжёлую технику, будет тяжко.

- Но не невозможно, - тяжелым, как чугун, голосом вымолвил Аурон. – Нам нельзя отступать, ибо за нами Рейх и его победа. Если не сможем мы – никто не сможет, ибо с этой миссией совладать только нам одним возможно.

- Враг наступает! – кричит кто-то из солдат.

[1] Ала – боевая группа Ликвдидаторов, численностью в пять сотен боевых машин.
Вся Общая Армия Информакратии разделена на три ветви – технологическую, кибернетическую и человеческую. Технологические подразделения состоят из дронов и ликвидаторов, кибернетические из киберарием и ауксиларием и человеческие из обычных воинов «во-плоти».