Я не пью, а дегустирую!

– Я уже не могу на это смотреть! – вдруг услышала возмущённый голос за спиной.

Ого! Белочка прискакала? Вроде бы, не должна. Не такая уж я и пьяная. Обернулась. Нет, не белочка. Барадиэль. Ручки сложил, во взгляде – осуждение, белоснежные пёрышки на крыльях трепещут от лёгкого ветерка из окна. Пёрышки? А плазма куда делась? Наверное, в материальном мире и сам он стал… материальным.

– Да не смотри. Лучше компанию составь, а то пью одна. Как алкашка какая-то. Или ты по мою душу? Уже пора?

– Нет, не пора. Пришёл поговорить.

– О чём?

– О тебе и твоём истинном.

– Так это твоя работа? Что же я за грех совершила, если такие муки принимаю? Вот скажи. А?

– Не моя, но проследить за исполнением обязан. Ты своим упрямством уже сдвинула все сроки. Может, договоримся?

– Как?

– Заключим сделку. Взаимовыгодную.

– О как! Ну, блин, ты сказал! Что с дьяволом сделку можно заключить – слышала, но чтобы ангел такое предложил! А какие условия?

– Я передам твоим родным весточку. Можешь даже письмо написать. А ты без промедления выйдешь замуж за асора. Ты же хотела верного и любящего. Подумай хорошенько. Сроки горят.

– «Любящего», – передразнила, горько усмехнувшись. – Кака така любовь? Просто навязанное сексуальное влечение. У нас даже конфетно-букетного периода не было, – пьяно всхлипнула и хлопнула ещё стаканчик терпкого месе́йского. – А верность тоже не настоящая, не от любви великой, а под принуждением метки.

– Он будет тебе хорошим мужем, станет на руках носить, холить и лелеять.

– С чего ты взял? Скорее ограничит передвижение в пределах дворца и заставит наследников рожать.

– Другая бы на твоём месте пищала от восторга, а тебя приходится уговаривать, – с укоризной в голосе произнёс Барадиэль. – Так ты отказываешься от возможности написать семье?

– Эй, да это чистой воды шантаж с твоей стороны. А ещё ангел!