Автор ничего не хотел сказать. Хотели герои.

    Бывает так, что герои призывают, заманивают в книгу. Они начинают говорить между собой, писать друг другу письма. Спрашивают: «А что, если...?» Кто-то вообще тихо подбирается под ужасное состояние и предлагает свои руки, чтобы «совершить правосудие». Призывают они, но я понимаю, что их истории ограничены правилами сайта. Так ограничены, что надо половину запрятать или вовсе переделывать. Только они это не понимают и говорят без остановки, требуя крутить всё в голове или печатать за ними.

    Надоели, если честно. Поэтому пришлось основную массу собрать и, может, с ними решить это дело. Сомневаюсь, что толпа потерянных людей и почти людей может что-то решить. Мы хотя бы попытались...

    Представим этакую просторную гостинную. Телевизор на стене. Прямо напротив него стоит мужчина в прямоугольных очках и увлечённо щёлкает каналы. Рядом, убрав руки в карманы, подсказывает на чём остановиться паренёк с горбатым носом. По другую сторону молча курит белобрысый мужчина и удивляется, что картинки вообще могут двигаться.

    На длинном диване развалился огромный состав: девушка-альбинос с черными кончиками волос и девушка с алыми волосами. Они разговаривали на совсем отвлеченные темы, не обращая внимание на присутствовавших. Из угла дивана пялился в телевизор желтоволосый юноша. На подлокотнике сидел мужчина с дикими янтарными глазами. Он рассматривал каждого в комнате, учуяв запах знакомых духов. Прямо на полу им составлял компанию ещё один. Он заплетал свои длинные синие волосы в мелкие косички. В этом ему не глядя помогал желтоволосый. На другой стороне ютилась троица — двое парней и между ними сиреневолосая девушка. Она разделяла еще одного альбиноса и обладателя голубых волос, который смотрел на мир белыми глазами без зрачка. За спинкой дивана стояли двое — мужчина в прямоугольных очках и пожилая, но статная женщина. Они ругались, указывая пальцами вниз. А тем временем на полу сидели друзья. У обоих коротко стриженные волосы. Они прижались плечами и головами друг к другу. Не обращая внимания на окружающих, читали книгу. По сторону женщины склонил голову мальчик с белыми волосами у корней и с плавным переходом к темно-синим концам. Смуглую кожу покрывали светлые пятна. За яркие глаза его бывало называли златоглазым. По сторону мужчины сидел зелёноволосый, кончики темнели в сиреневый оттенок. Кожа отдавала бледно-зеленым, а глаза напоминали две черные бездны, в которых только тьма и ничего больше.

    Место у окна заняли курильщики. Они открыли створку, выпуская на улицу табачный дым. Всего можно было насчитать не меньше десяти. Некоторые сразу узнавались. Тощий и низкий с жутким лицом давние товарищи. Они стояли вместе, выслушивая толстого старика в круглых маленьких очках. Компанию им составляли двое рыжих. На первый взгляд одинаковых, только если один стоял и молча слушал, то другой, покрытый бесчисленными веснушками, не отрываясь читал дело и курил не табак, а кое-что другое.

    Совсем иная компания казалась в этом месте чужой. Из них можно узнать только старика с солидной бородой и мужчину со шрамом на шее. Удивительно, но последний держал за руку девочку десяти лет. Та не отрывала взгляд от чернокожего мужчины с красными глазами. Он никак не выпускал из угла русую девицу. Она сама и не рвалась сбежать, а мило улыбалась и шептала ему на ухо.

    Вдруг в дверь зашла девушка небольшого роста.

    — О, заявилась, — высказался чернокожий незнакомец у двери.

    — Привет, Рудо, — поздоровалась девушка. — Сидим?!

    Многие взглянули на неё, но кто у окна даже не соизволили прервать разговоры.

    — Интересная штука, — оглянулся мужчина с пультом.

    — Костей, это телевизор. У выхода ваш бог. Проси это чудо у него. А я хочу сказать, что ваш мир хоть жги. Тема второго этажа. Второго этажа, Фил!

    — А я что? — произнёс толстый старик.

    — Она давно стала табуированной. Ясно дело, что и мне не по душе, но тогда надламываются условия взросления. Тоже говорю и Косаку, который держит уровень мотылей. В нашей реальности за такое не сажают пожизненно, но считают безнравственным и незаконным. Кто знает? Может усилят наказание. Этаж Костея с недавних пор попал в страшную немилость. И я не о наркочасти.

    — Любовь запретили? — усмехнулся Костей.

    — Нас запретили, — паренёк с горбатым носом ударил Костея ладонью по спине.

    — Арсен наиболее правильно уловил мысль. Так что верно толкнуть идею разделения на богатых и бедных, а также то, что запрещено одним и разрешено во всех видах другим, я не смогу. И о своих свободах вы мне не расскажете. Нет. Можно эти идеи преподнести иначе, но тогда придется менять историю каждого из вас. Так что сворачиваемся и временно замуровываемся.

    — А я тебе письмо писал! — расстроился Арсен.

    — Да я почти плакала с твоего приглашения. Законы о другом говорят.

    — В нашем мире законы страшнее, — Арсен положил локоть на плечо Костея.

    — И нас записывает эта девка? — тощий у окна с противной улыбкой наклонил голову вбок.

    — Крыса, хочешь в подвале изнасиловать, а мясо сожрать? Тогда совсем ваш мир никто не увидит.

    — Но ты же показывала нас? — не согласился парень с янтарными глазами.

    — Олаш! — закричала девочка. — Папа, отпусти.

    Она рванула к янтарному. Он нагнулся, чтобы схватить ее. Улыбался радостно, но как только она обняла за шею, испуганно поднял взгляд на ее отца. Именно его не удалось сразу заметить.

    — Олаш, их мало.

    — При этом некоторые из нас остались в твоем мире в виде рисунков, — дрогнувшим голосом сказал Олаш.

    — Они здесь самые отстраненные, — зеленоволосого легонько пнул мужчина.

    — Михаил! Он не в твоей власти!

    — Отстань, — зеленоволосый сильнее прижался к другу, отмахнувшись рукой.

    — Они попали в ваш взрослый мир. Единственные, чьё слово ничего не значит.

    — Не соглашусь, — Косак встал коленями на диван, а руки скрестил на спинке. — Пегий свою судьбу сам ковал.

    — Пег, — поправила статная пожилая женщина.

    — Пегий, Минора, Пегий, — улыбаясь, произнес Косак.

    — Слушайте, мы тут заняты! — златоглазый поднял голову. — Ой, — он увидел взрослых и сразу положил ладонь на книгу, отвлекая зелёневолосого. И тот огляделся.

    — Сколько вас! Почему вы все тут? — удивился он.

    — Судьбу вашей истории решаем, Сатур, — произнёс Косак.

    — Но мы же уже всё прожили, — удивился Сатур. Он заметил мужчину со шрамом и с едва заметной улыбкой кивнул ему. — Что еще решать?

    — Твой друг выпросил жизнь, — Косак говорил всё с такой же веселой интонацией.

    — Зачем? После смерти жизни нет. Я это точно знаю, — Сатур увидел чернокожего возле двери. — Рудо, где Аспид? Я понял, что здесь те, кто причастен к моей жизни. Так где же он?

    — А у друга твоего есть жизнь, — усмехнулся Косак.

    — В отличие от тебя он хотел жить и работать, — Костей сжал в пальцах пульт.

    — А не топить всё, что попадется на глаза и что тебя не устроит, — дополнил Арсен.

    Возле окна обернулся рыжий в веснушках. Язык его чуть заплетался, а взгляд «гулял»:

    — Зачем вы нападаете на пацана? Тут есть только два виновника его поведения и печальной судьбы уже на вокзале. Один забыл, а другой тупорыло не пришёл ставить отметку и сдал документы о выездах. Михаил мучался с этим черноглазым чудовищем, а что-то ему не позволяло опять сослать мотыля на сторону.

    — Эта оплошность подобна многократной гибели товара, — подал голос мужчина с бородой.

    В своем углу дивана вдруг встрепенулся желтоволосый, оборачиваясь на него.

    — «Царь Дадон», не я стал вашим золотым петушком?

    — Им стал твой воспитанник, Чик.

    — Вы слишком большого, — он плавно положил руку на спинку, — мнения о моей старой персоне, — желтоволосый неспеша повёл плечом, чуть наклонив голову.

    — Ещё один труп в 66-й комнате, и ты бы отправился на выставочный этаж, — продолжал мужчина.

    — Георгий Алексеевич, — он равнодушно взглянул на троицу по другую сторону дивана, — меня бесцеремонно купили. Возможно, я успел бы влюбиться.

    — Да тебя боялась чуть ли не половина комнаты! — нагнулся альбинос, выглядывая из-за своих соседей.

    — Их оберегла судьба когда-то, — Чик сложил руки за головой, чуть выгнувшись вперед.

    Девушка заметила, что желтоволосый, не отрываясь, смотрит в пустые белые глаза:

    — Чик, прекрати напрягать Нэлая!

    — Если бы они услышали мои слова, — тот не отреагировал.

    — Птенчик, хватит!

    Тут он взглянул на девушку.

    — Что ты кричишь? — юноша сложил на животе пальцы в замок, расслабившись. — Ему нравится.

    — Ничего мне не нравится! — голубоволосый вскочил. — Мы тут вообще не нужны.

    Он направился к выходу, но ему преградила дорогу девушка.

    — При всём отрицании, Пегий выпросил свою линию, в которой ваша комната участвует.

    — Не надо его линию вытаскивать на поверхность, — фыркнул Нэлай.

    — А почему бы и нет? Ты, Нэлай, мне показался заботливым, хоть и приставучим.

    — При этом мы все повели себя по-свински, — признался голубоволосый.

    — Кроме Эро, — утверждающе произнесла девушка.

    — Кроме Эро, которого сейчас нет, — произнёс Чик из своего диванного угла.

    — А он как только увидел Чика, сразу ушёл, — сдала мотылька сиреневолосая.

    Чик, в свою очередь, тяжело вздохнул.

    — Хватит из Чика делать злодея! — девушка устала от их разговоров. — Вы четыре года меня терзаете. Что вам от меня вообще надо? — она присела, запустив в короткие волосы пальцы.

    — А тебе от нас? — спросил над ней Рудо. — Тебя никто не просил записывать за их жизнью.

    — Сатур попросил. Он пришёл самый первый, — она злобно взглянула на Рудо. — На тебя надо натравить Дана. Он быстро закончит с этим всем.

    — А! Вот почему Даниилович, — восхитился Косак. — У него и отец есть, который вставит по первое число?

    — Ты удивишься, что сам Рудо из рабов. Дан его удачно забрал к себе. Иначе бы пахать ему в полях или ещё где.

    Тут уже заинтересовался Арсен. Он подошёл к девушке и присел напротив.

    — Это вы так баттефов называете?

    — Нет. Это раса. У вас же есть такие же чёрные. Под твоим руководством были — это точно.

    — А зачем вы их так называете? Какой в этом смысл?

    — Так у нас заведено. Кроме рас есть более узкие группы по национальности. У каждой свой язык, территория, особенности внешности, культуры и веры.

    — Но зачем? Люди ничем не отличаются. Подумаешь, кожа другого цвета?

    — Тут время стоит, — пояснил Рудо.

    — Жив, спорим, — Крыса толкнул товарища локтем, — никто из них не пробовал баттефского мяса!

    Оба громко засмеялись, пока все ошарашено молчали. Когда они хоть немного успокоились, в полной тишине прозвучало многозначительное «ха» от Чика.

    — Значит, вы меня приглашаете в охрану на постоянно, чтобы съесть? — произнёс он с улыбкой.

    — Не гони! — возразил Крыса. — Ты — самое лучшее явление этажей.

    Чик самодовольно улыбнулся, а после указал на двух мальчишек на полу.

    — Почему говорим мы, второстепенные, а главные виновники молчат?

    Он краем уха услышал детское: «Почему ты не хочешь подойти?»

    «Мы уже поздоровались».

    «Но ты же приезжал чуть ли не два раза в год!» — она уже начинала капризничать.

    — Девочка, отстань от него, — поднял на нее взгляд синеволосый на полу. К этому моменту он заплел почти все волосы в косички.

    — Ага, — альбинос на другой стороне ехидно улыбнулся. — Ты знаешь, что твой папочка не только для тебя их привозил? Как вообще...

    — Отстаньте от дочери! — не выдержал мужчина со шрамом, подходя.

    — Придурки! — плюнул Косак. — Сами сломаны, так не ломайте девчонку.

    — Так ее сломают, как и нас. Она задумала, чтобы наказать его...

    Они продолжили ругаться, цепляясь слово за слово. Чик тем временем перебрался через спинку, жестом подозвав девушку. Она присела напротив. Мальчики подняли на нее взгляд.

    — Как же они кричат, — сказал Пегий.

    — Я могу где угодно читать, но это невозможно! — возмущенно прошептал Сатур. — Как собаки сцепились.

    — Твои рамки на самом деле высоки? — спросил Чик.

    — Я могу попытаться их обойти, но ты своих историй больше не расскажешь.

    — Зачем ты хочешь о нас писать? — спросил Пегий.

    — Мне нравится ваш странный мир и все в этой комнате. Хочется показать ваши истории с опорой на основные темы, но путь к их раскрытию запретен. Хотела бы рассказать о свободе каждого.

    Сатур нахмурился:

    — Не надо про это. Мне главы уже весь мозг проели. Они меня отговаривали.

    — А я не буду отговаривать. Вот что для тебя свобода?

    — Уйти с вокзала! — сразу выдал Сатур.

    — И что там делать? — строго взглянул на него Пегий. Чик только усмехнулся.

    — Ты отравлен главами! И не начинай их слова плевать! — не отступал зеленоволосый.

    — Вот я бы никуда с вокзала не ушёл, — подпёр голову рукой Пегий. — Куда интереснее ходить на вызовы. Представляешь, как кайфово гнобить тех, кто над тобой издевался?! А знаешь сколько способов подставить клиента?

    — Мне ничего из этого не надо, — Сатур обнял колени, прижав книгу к животу. — Я хочу в сад под дерево. Хочу дышать чистым воздухом, — он посмотрел на мужчин у окна, — а не заключенным дымом.

    — Тут так шумно. Девчонка, если ты пишешь за нами, может, отведёшь под деревья? — предложил Чик. — Мальчики пусть читают, а ко мне приходи записывать истории в стол. Не думаю, что твой мир никогда не поменяется.

    — Тогда пошли.

    Девушка выпрямилась. Девочка тем временем в объятиях отца плакала. По ту сторону дивана несколько мужиков месили кулаками друг друга. Счастливее всех оказался рыжий в веснушках. Компанию ему составлял Арсен. Несмотря на напряженные отношения между ними, оба восхищались дракой. Возле них равнодушно наблюдал за происходящим Костей. Вдруг он показал пальцами жест: поделиться косяком. Тот по началу задумался и все же отдал, но в момент передачи случайно задел пальцы Костея. По лицу рыжего проскочило отвращение. Он постарался незаметно, словно стереть прикосновение о штаны. Такой жест не прошёл мимо Арсена, недовольство которого выдал дрогнувший уголок губ. Костей отсутствующе что-то сказал, указывая мизинцем на драку. «Крыса! Не теряй последние зубы! Защищай лицо!» — весело закричал Арсен, позабыв про неловкий случай. Баттефы же все забрались на диван, не желая портить внешность синяками и выбитыми зубами. Многие оказались лишь зрителями в силу своей малой причастности не только к происходящему здесь и сейчас, но и истории в целом.

    — Уходим, — Чик пробрался за спины мальчиков и поднял их на ноги, подхватив каждого подмышками. — Сатур, держи книгу.

    — И куда? — Рудо подпирал стену возле двери плечом.

    — В место, которое ты нам не даешь, — Чик издевательски улыбнулся.

    Сатур потянул ручку двери вниз, вспоминая не самые приятные моменты. Чик легонько пнул ногой. Пегий успел только обернуться на оставшихся, как девушка прошла следом, рукой толкнув Рудо в грудь.