Россия на периферии

Давеча упомянул Манштейна в рекомендациях, что почитать, и явились мне из числа не равнодушных граждан сделать замечание. Это как у классика, где предупреждение про пьяного чиновника: дескать, поступила жалоба, что персонаж при исполнении является на страницах романа в совершенно пьяном виде, чем порочит всю государственную власть. Поэтому скажу сразу, что историю России люблю и мечтаю написать что-то исключительно в декорациях Российской империи. До чего, признаюсь честно, просто не дорос.

На что меня хватило, это сборник миниатюр по Всемирной истории, где о России так же немало.

https://author.today/work/477176

Вполне достаточно для мировой периферии, считаю я. Напоминаю, что речь идёт о XIX веке. И если во времена Наполеоновских войн Россия действительно вышла на позиции сверхдержавы, то после не смогла извлечь из этого статуса абсолютно ничего. Николаевская реакция на службе Священного союза загнала страну в такую жопу, что оставалось только дождаться момента. Подавление Венгерского восстания, Крымская война окончательно лишили Россию статуса сверхдержавы. Про Крымскую войну я не писал принципиально. После Толстого там делать нечего. Это, кстати, мой принцип: не лезть туда, где уже написано. Ну, из того, что читал.

Вполне допускаю, что про Наполеона III во Франции написано предостаточно, но я не читал, поэтому не считается. Понятно, что с Эмилем Золя мне не тягаться, да я и не претендую.

Вообще России нужно сказать огромное спасибо Бисмарку. Если бы не сокрушительная победа над Францией, то результаты Крымской войны не были бы аннулированы, и Россия окончательно потеряла бы выход к Чёрному морю. Но даже при благоприятных событиях Россию в европейские дела больше не пускали. И поэтому потом Александр III никуда не лез и выдавал себя за миротворца. Хорошо быть миротворцем, когда тебя в драку не пускают, ага. 

Ну, надавали немцы французам по самый не балуй в 1870–1871 году. Такова официальная версия. Но если провалиться во Франко-Прусскую глубже, то мы видим, что Франция, продолжай она сопротивляться дальше, вполне смогла бы одолеть немцев. Их коммуникации были чудовищно растянуты, и ежедневная осада Парижа требовала колоссального напряжения ресурсов. Об этом я попытался рассказать в своём сборнике. И не соверши французская буржуазия тогда национального предательства, история пошла бы по другому пути и возможно та далёкая война 1870–1871 гг. не явилась бы прологом к Первой мировой войне.

Но то случится после, а вот основные события уже очень скоро. Если меня спросят, какое главное событие XIX столетия, то я не колеблясь отвечу: Парижская коммуна. И что самое интересное, она так же будет прологом к другим событиям, как раз в России, в XX веке.

Изучая Парижскую коммуну, невольно содрогаешься от знакомых слов и прочих моментов: комиссар, мандат, товарищ... Один историк верно подметил, что расстрелянная Парижская коммуна призраками промаршировала в XX век и там, уже вновь, возродилась в России. Хотя, изучая события в Париже более пристально, поражаешься тому, как могли всю эту вакханалию романтизировать в советской историографии.

Я честно пытался отыскать что-то восхитительное в Коммуне, но не смог. Получилось то, что получилось. Не удивительно, что из всего этого потом родится Ленин как явление. И то, что не получилось в Западной Европе, вполне удалось на периферии.

А после? А после Россия перестаёт быть периферией. Послевоенная история XX века — это противостояние коммунизма и антикоммунизма от джунглей Анголы до джунглей Индокитая. И зря ругают Хрущёва: именно при нём, а не при Сталине, который с американцами и англичанами хорошо ладил, начался экспорт революции по всему миру. Но на этом интерес моего творчества пока заканчивается.

Как мы видим, история — это не что-то отдельное в рамках национальных границ. История — это живое полотно, и если где-то, в каком-то уголке света что-то случается, оно непременно отражается на событиях человеческой цивилизации на всём Земном шаре.