Легкая грусть

Навеяно постом "Подражание верлибрам" Елены Шилиной. 

Редко задумываюсь о прошлом, об ушедшем. Но вот прочитала верлибр Елены и вспомнила себя в молодости. Хаос чувств, безумный интерес к миру и любопытство, но при этом - отсутствие ясности и устойчивости. Я не понимала, кто я и чего хочу, куда я иду и в чем моя ценность. И очень страдала от этого. Вот просто - очень. И ненавидела, наверное, себя за это. За то, что я "никакая", "никто".

Сейчас, когда я уже определилась, уравновесилась, заземлилась - мыслю структурно, последовательно, и понимаю, что теперь мне недоступен поток, в котором когда-то носилось мое сознание. Недоступен верлибр, как чистое отражение меня в данный момент. И возникает легкая грусть. 

То, что когда-то считалось мной недостатком, теперь ценно. Моя смелость, безоглядная скорость эмоций и, как я теперь понимаю, - это и было доверие к миру. Тотальное.

Теперь же, работая над рассказом, мне тяжело погружаться в трагичные чувства героини. А ее нужно провести сквозь ад, и мне спуститься вместе с ней. И все внутри кричит - не хочет страдать. А как иначе писать, чтобы вызывать сочувствие? Только проживать вновь и вновь боль и ужас - вместе с ней. Мучительно тяжело писать...

И где мне теперь взять столько смелости, которая была в молодости?

Вот это написала в 21.

УСТАЛОСТЬ

Усталым тяжелым звенящим потоком об острые камни.
Потерянным в бессмыслице шагом в зыбучем песке.
В тяжелом долгом сне. В распухшем теле, в кошмаре.
Опять. Кровавые кусочки дней. Колючки, клыки, разбухшие вены,
гниющие раны.
Трещины грязи на спинах гигантов, уходящих, оставляющих умирать вожака.
Тот, погружаясь в поток неизбежной смерти, устало смотрит на запад, идет
вслед за заревом солнца.

Зыбучий песок. Скорпионы.
Зудение смерти.
Зудение жизни.

Знакомый зловещий кричь поедателей тела.
Кишащая жизнь вокруг гиганта слона, опустившегося на колени
от усталости быть.

Усталая улыбка луны и нетерпеливый оскал шакала.

Пиршество, смех, звоны бокалов, фонтаны крови, фонтаны похоти,
скулеж и клацанье сотен челюстей.

Теперь лежащая глыба покорно молчит. Она, погрузившись в хаос звуков и
боли, рвется наружу – к небу. Рвутся сосуды и мышцы, рвется
реальность и кожа…

Разорванный свет на калейдоскоп ощущений.
Рвущиеся красные птицы: призывы, приливы, приказы верить.

Колокол боли. Храмы отчаянья и одиночества
Спаривания трупных жуков.

Мерцание красок в бесцветном бессилии.

«Безумству храбрых поем мы песню!»
Бесы. Бесы.

Верить. Верить.
Прыжком в вечность.

*****

Весенние вербы. Капель, колокольцы.
Талый прозрачный снег, молодые побеги, скворцы и синицы.
Журчание жизни…