Что пишу/что читаю
Автор: Сергей МельниковЧто читаю
«Тихий Дон» Шолохова, рассказы соискателей одной, не скажу пока какой, литературной премии и наши “Семечки” — истории из литмоба, в котором в поучаствовал в воскресенье.
По поводу того, что «Тихий Дон» не Шолохов написал, мне уже полную панамку накидали. Мне это сейчас, после смерти фигуранта и всех претендентов, не очень важно: изменение фамилии на обложке не изменит книгу, а книга сильна. Написал ее очень талантливый человек. Может быть, не один, или писался роман в разном возрасте и не в хронологическом порядке. Отсюда, при всем удовольствие от процесса чтения, воспринимать роман целостным полотном у меня не выходит.
В романе много кратких (не с дуб Аустерлица и близко), но очень образных описаний природы, бьющих по всем органам чувств, но часть из них кажется блестящим творческим этюдом, вставленным в случайное место.
Роман написан явным носителем донского диалекта, но, с начала революционных событий и до конца, язык местами сбивается на кондовый правдинский канцелярит, а “книга в книге”, дневник петроградского студента, любовника Лизаветы Моховой, написан совершенно другим, третьим стилем образованного столичного жителя. Гениальность это писателя или рука разных авторов достоверно мы, может, и не узнаем.
Я, как человек, много лет проживший в центральной Украине, когда в кино и сериалах слышу украинскую речь, обычно чувствую, на украинском думает актер или на русском. Это проявляется в заминках, в неправильных звукосочетаниях, ударениями, непонимании смысла слов и их связи. Донской говор близок к украинскому. Когда читаю Шолохова, у меня нет ощущения искусственности.
Насчёт канцелярита. Дружников в воспоминаниях писал о талантливом редакторе «Московского комсомольца» Иоффе, который «учил Шолоха писать». Поверить в то, что канцеляритные куски и сводки с фронтов вышли из-под пера редактора «МК», потомственного московского интеллигента, я ещё могу, но в бо́льшей части книги, пропитанной казацким колоритом, я его не вижу. В общем, роман велик. Я рад, что прочитал его сейчас, а не в школе, где просто не смог бы его в полной мере понять и оценить.
Что пишу
Пишу наверное самую сложную вещь в моей жизни, «Школу невест».
Кто-то сказал, что писать надо так, будто завтра умрёшь, и то, что ты написал сейчас, и будет твоим последним произведением. Если «Школа невест» останется моим последним произведением, стыдно мне не будет.
Это повесть про калининградского архитектора, талантливого, но не счастливого, женатого на красивой сварливой и холодной стерве. Переведу: на женщине, которая его не любит. И вот, в один прекрасный день, он ее теряет. Жена быстро находится, но в ней происходят разительные перемены: в ней будто другой человек: юный, наивный, любящий, жадный к жизни. Рядом с ней начинает меняться и мой герой, меняется мир вокруг него — точнее, они вместе меняют мир.
Запутаю ещё больше: это книга про нацизм.
Семечкой этой идеи стал роман Фейхтвангера «Семья Опперман». Формироваться замысел начал, когда я сам чувствовал себя героем этого романа — там будет очень много переработанных личных воспоминаний. И это тот случай, когда я сел писать, зная финал и последнюю фразу, которой я книгу закончу.
Чем дальше я пишу, тем больше сомневаюсь, что смогу «Школу невест» опубликовать.
Половина придаст ей противоположный смысл, половине из них это понравится. Красота бывает так притягательна, что многие готовы любоваться ей, даже зажав пальцами нос.
Две трети увидят любимые жанры и тропы: попаданец (нет), мистика (отчасти, на грани магреализма, где любое сверхъестественное событие может иметь материалистическое объяснение), измена (несгораемый тренд), убийства, ревность, жестокость. Самое важное и интересное (на мой взгляд) будут раздражённо пролистывать, как упомянутый выше дуб.
Кроме того, я могу попасть под пропаганду чего-нибудь, что уже приняли или примут в ближайшее время — список будет расти, тут и гадать нечего.Короче, книга-боль.
Это была минутка рефлексии. Когда я сажусь писать, выбрасываю из головы эти мысли, забываю о читателе и пишу так, как будто книгу никто не прочитает. Лучше так, чем пытаться проскользнуть между капелек в ливень.
А теперь рассказывайте, что пишете и читаете вы!
Написано в флешмоб Татьяны Реввил